– Быстрее! – махнула ему Кара.
Как только он снова повернулся к зеркалу, воздух вокруг него забурлил, и Хеннан быстрыми шагами двинулся вперёд, выставив руки перед собой, словно прорывался через паутину. Вокруг него двигались полупрозрачные фигуры, словно сделанные из стекла – они выглядели всего лишь как искажения поверхностей, отражавшие и преломляющие свет.
Когда он приблизился к зеркалу, одна из фигур потемнела и стала цветной. Нечто похожее на змею схватило его запястье, когда он вытянул вперёд руку с табличкой.
– Нет! – Голос Хеннана был скорее рассерженным, чем испуганным. Змея, или щупальце, или ус стал стеклянным, как только парень на него уставился, снова став полупрозрачным, и Хеннан прижал пластинку к поверхности зеркала.
– Бриота. – На миг слово повисло в воздухе, дрожа сквозь еле видимые кошмары, которым Колесо старалось придать форму. В следующий миг зеркало с пронзительным звоном треснуло, и у меня в ушах зазвенело. По нему снизу доверху побежала паутина трещин. Немедленно резко зазвонил клаксон, белые огни запульсировали красными оттенками от цвета раскалённых углей до ярко-алого.
Хеннан развернулся, стряхивая полупрозрачные руки, и стал проталкиваться мимо фигур, видневшихся со всех сторон, или прямо сквозь них. Воздух вокруг него затуманился, покраснев, как кровь, от огней сигнализации.
– Не останавливайся! – взревел я.
Остался ярд. На его скуле появилась тонкая алая линия – стеклянный коготь царапнул его. Туман становился всё гуще.
Мы все втроём стояли у черты, крича ему, чтобы он не останавливался.
Он пробился ещё на фут, двигаясь мучительно медленно, и на его лбу появился новый порез, из которого потекла кровь.
Мы потянулись к нему, хотя к счастью мне хватило ума сделать это на долю секунды позже остальных. Кара была быстрее всех, погрузив руку по плечо в абсолютную тьму, которая заполнила всё в тот миг, как её пальцы пересекли черту. Пусть и в темноте, но она схватила парня и вытащила его к нам. Я в свою очередь схватил её, и она отступила назад. Её рука казалась неповреждённой, но вёльва лежала у меня на коленях, дрожа так, словно тонула в Норсхеймском море, никак не могла вздохнуть, уставившись куда-то широко раскрытыми глазами.
– Ты в порядке, – Снорри поднял её с меня.
Я встал, подняв Хеннана на ноги. Тряпкой из кармана стёр кровь с его глаз. С минуту мы стояли и ждали, когда наши сердца прекратят свои попытки пробиться из груди. Кара высвободилась от Снорри и принялась обрабатывать раны Хеннана какой-то пастой из кожаного мешочка – испуганную девочку снова изгнали в ту часть разума, где Кара её держала, и с нами снова была вёльва.
– Надо идти. – Я уставился назад через дверь. Бабушка сказала, что Молчаливая Сестра узнает, когда разобьётся зеркало. Сейчас они, наверное, уже начали последний штурм башни, и я не горел желанием узнать, нет ли у Синей Госпожи других трюков в рукаве.
Хеннан взревел, и, оглянувшись, я увидел, как воздух вокруг его плеч слегка затуманился, а потом померк, словно щиты, которые когда-то держались у нарисованной границы, теперь поддавались, расколотые, как и зеркало.
Заставив всех двигаться, я пропустил Кару вперёд с картой и ускользнул в середину нашей маленькой группы, сразу за Хеннаном.
– Отлично справился, парень. – Я стукнул его по плечу, постаравшись выразить одобрение в духе Снорри. – Если я всё ещё маршал, то когда вернёмся в Вермильон, представлю тебя к медали. – Я тихо покатал во рту слово "когда". Я всё ещё не знал наверняка, что сделаю, когда ключ окажется в последнем замке. Я может и отрезал Синюю Госпожу от возможности пройти через фрактальное зеркало, но её слова всё ещё могли до меня дотянуться. Я мог стать богом в новом мире – или сгореть вместе с крестьянами в старом…
– Смотрите! – Мы добежали до одной из фасеток фрактального зеркала, покрытого радиальной паутиной трещин, но Кара указывала не на повреждение, а на комнату за ними.
– Я не вижу… – А потом увидел. Вся комната слегка содрогалась, и белые клубы мелкой пыли от штукатурки стали оседать на отполированную мебель. – Пошли! – Время у всех истекало всё быстрее и быстрее. Теперь подошло к концу время Синей Госпожи, и почему-то я сомневался, что она послушно отправится в свой последний сон.
ТРИДЦАТЬ ДВА
Кара вела нас по брюху спящего левиафана – устройства, раскрутившего то Колесо, которое когда-то вело корабль вселенной по прямому пути через бесконечную ночь. Устройства, которое даже сейчас толкало Колесо дальше и дальше от истины, угрожая в любой момент сбросить нас с какого-то обрыва в падение, от которого могли расколоться миры.