По всей конструкции пульсировал свет, сирены пронзали все уголки, и говорить стало практически невозможно.
– Надо спешить! – Крикнул я Каре в спину, чтобы она меня услышала. – Времени мало. – С тех пор, как мы разбили зеркало, я слышал, как оживают разные части огромных двигателей, или точнее чувствовал через подошвы своих сапог. За сиренами слышались скрип и вой работающих механизмов, придавая резкости и без того неприятным звукам.
Кара повернулась от двери перед собой и, прищурившись, посмотрела на меня над головой Хеннана.
– Возможно, первым должен идти тот, у кого есть открывающий всё ключ?
Я мог бы отдать ей ключ, но это было бы всё равно, что передать ей все свои возможности. Так что я протолкнулся к двери, прижал к ней ключ и держал, пока скрытые замки не сдались, и металлическая плита не отъехала с моего пути.
Мы прошли мимо полудюжины зеркальных фасеток, расположенных так, словно это были окна во внутренности каких-то творений Зодчих, но каждое показывало лишь святилище Синей Госпожи. Ещё дважды я видел, как сотрясается её комната, и на второй раз с потолка там стали падать большие куски вместе с несколькими рамками зеркал, из которых сыпались бесчисленные блестящие осколки.
– Вверх? – Я посмотрел в узкую шахту, пульсирующую красным светом.
– Вверх, – Кивнула Кара.
– Снорри пролезет? Он довольно толстый.
Снорри заворчал, свет блестел на его мышцах, липких от пота, словно вокруг нас поднялась температура.
Я глубоко вздохнул и пожалел об этом.
– Воняет так, словно оставшиеся Зодчие пришли сюда и померли.
Узость шахты приглушала звуки сирен, но когда я вылез в маленькую комнатку наверху, они вернулись с новой силой. Я доковылял до зеркальной фасетки в стене и шлёпнул ключом по одному из тёмных экранов.
– Пусть это прекратится!
Последнее слово прозвучало в полной тишине. Кара посмотрела на меня, выбираясь из дыры.
– Молодец. – Потирая уши, она отошла, пропуская Хеннана.
– Слава богам. – Снорри вылез из шахты и стал разминать плечи.
– Мы уже близко. Центральная комната будет через одну. Нам туда. – Кара указала на странную щель, высокую, узкую и ведущую в нечто похожее на небольшой шкаф.
От грохота открывающейся двери мы все развернулись. В проходе комнаты за зеркалом стояла Синяя Госпожа. Она развела руки, словно собиралась бросить жуткое заклинание, седые волосы растрепались, вокруг неё клубилась завеса полночной синевы. Её возраст потряс меня. Я знал, что у неё за плечами больше сотни лет, но никогда не видел её такой – словно нечто в трупной телеге на заднем дворе тюрьмы должников: старая кожа на костях, которая морщилась на каждом суставе. Но хуже её возраста было то, как она двигалась – одержимая неестественной живучестью, алчно, с жаром в глазах. Она прыгнула к поверхности перед нами, в одно мгновение покрыв это расстояние. Её лицо заполнило зеркало, она вопила проклятия на языке, которого я, к счастью, не понимал.
Я шагнул назад, когда шишковатые руки закрыли зеркальную фасетку, и вся она потемнела.
– Что она делает?
– Не знаю, – сказала Кара. – Но нам надо идти.
– Куда? – спросил я.
Кара указала на щель, куда она показывала раньше.
– Но там что-то вроде шкафа…
– Карта говорит, что нам туда. – Она хмуро посмотрела на бумагу, которую держала в руке.
– Ладно. – Я протолкнулся мимо Снорри и сунул голову в щель. – Здесь комната на одного человека, и выхода нет.
– Может, проход ведёт вверх, – сказал Снорри.
Мне это не нравилось.
– Тогда залезай и проверь. – По крайней мере, на этот раз он не стал меня туда толкать.
– Это поможет, – раздался незнакомый голос сзади.
Повернувшись, я увидел, что руки убрались от зеркальной фасетки, снова открыв измождённое лицо и блестящие глаза Синей Госпожи. – Это поможет, – повторила она скрежещущим голосом, в котором не осталось ни следа культурности и добродушия, которые я помнил по воспоминаниям Красной Королевы.
"Поможет чему?" – хотелось мне спросить, но язык не ворочался в пересохшем рту. Я видел, как исчезла тончайшая трещинка.
– Зеркало излечивает себя. – Кара шагнула назад. – Давай! Быстрее!
Теперь уже мне и самому хотелось убраться, так что я протиснулся в щель, прижав руки к груди. Я стоял в вертикальной трубе чуть выше моего роста. В изогнутую стену передо мной была встроена серебристая панель. Поскольку никаких других мыслей у меня не было, я прижал к ней ключ.