Пустыня жаркая и скучная. Прошу прощения, но по большому счёту это всё, что можно о ней сказать. Ещё в ней есть песок – но камни вообще довольно скучные штуки, и, если их раздробить на очень маленькие части, лучше не станет. Некоторые люди расскажут вам, как пустыня день за днём меняет характер, как её бесконечно ваяет ветер на громадных безжизненных просторах, не предназначенных для людей. Они будут петь дифирамбы цветам и оттенкам песка, величию высящихся голых скал, которым песчаный ветер придал экзотические формы, навевающие мысли о струящейся воде… но по мне так слова "песчаная", "жаркая" и "скучная" полностью её описывают.
После воды и соли самый важный фактор в пустыне, это скука. Некоторые в таких условиях прекрасно себя чувствуют, но я всегда стараюсь не оставаться наедине со своим воображением. Если не хочешь погрузиться в неприятные воспоминания или в неудобную правду, то важно чем-то занять себя. Уже одно это многое говорит о моей юности. В любом случае, в тишине пустыни, где поговорить можно лишь с верблюдами да язычниками (причём, все они слабо понимают язык Империи), человек остаётся беззащитным и становится жертвой мрачных мыслей.
Я держался, пока мы не добрались до побережья. Но последний переход по узкой полосе песка между бескрайним морем и бесконечной границей дюн сломал меня. Одной прохладной ночью мы стояли лагерем близ каркаса какого-то огромного океанского корабля, который, по иронии судьбы, заплыл в порт, где соли было больше, чем в морской воде. Я бродил среди его голых покрытых солью балок, торчащих из берега, и, положив руку на древнее дерево, мог поклясться, что слышу крики тонущих моряков.
Той ночью заснуть никак не удавалось, и под разбросанными по небу яркими холодными звёздами снова явились мои призраки и утащили меня в Ад.
– Разве тут не должно быть моста? – спрашиваю я, уставившись на быстрые воды реки Слидр. До неё я воды в Аду не видел. Река по меньшей мере в тридцать ярдов шириной, а на другой стороне из чёрного песка на берегу вырастают осыпающиеся чёрные утёсы. Они ступеньками поднимаются к освещённому мёртвым светом небу, и над ними собираются тёмные, как дым, облака.
– Мост есть на реке Гъёлль, а не на Слидре. Тот мост называется Гьялларбру. Скажи спасибо, нам не надо по нему идти – его охраняет Мо́дгуд.
– Мо́дгуд? – На самом деле знать мне не хочется.
– Великанша. У той реки дальний берег завален трупами. Там строят Нагльфар – корабль из ногтей, который Локи поведёт на Рагнарёк. И за тем мостом стоят врата Хель, которые охраняет пёс на цепи, Гарм.
– Но нам же не придётся…
– Ял, мы уже за вратами. Ключ, дверь – всё это привело нас в Хель.
– Просто не в тот участок?
– Надо пересечь реку.
Меня ведёт вперёд скорее жажда, чем недостаток осторожности – она заставляет меня промчаться эти последние ярды до берега.
Я добираюсь до отмели.
– Ага. Это вряд ли. – Дно реки быстро опускается и теряется в темноте, хотя быстро струящиеся воды неестественно прозрачны. Пересечь такую реку было бы непросто в любых обстоятельствах, но когда я встаю на колени, чтобы попить, то замечаю нечто поистине поразительное. Вопреки здравому смыслу по течению несутся кинжалы, копья и даже мечи – все серебристо-чистые и сверкающе-острые. Некоторые направлены прямо по течению, другие крутятся, кося воду вокруг себя.
За моим плечом появляется Снорри.
– Она называется Река Мечей. Я бы не стал из неё пить.
Я встаю. Дальше клинки похожи на косяки рыбы. Длинной, острой, стальной рыбы.
– И что будем делать? – я смотрю вверх по течению, потом вниз. По обе стороны ничего, кроме размытых берегов, выходящих на пустоши.
– Поплывём. – Снорри идёт мимо меня.
– Погоди! – Я вытягиваю руку у него на пути. – Что?
– Ял, это просто мечи.
– Дааааа. Я как раз об этом. – Я смотрю прямо на него. – Ты собираешься нырять прямо в косяк мечей?
– Разве не этим мы занимаемся в битве? – Снорри заходит в воду. – Ай, холодная!
– Похуй холод, меня беспокоит острота́. – Я не трогаюсь с места.
– Слидр не пересечь при помощи моста или уловок. Это битва. Сразись с рекой. Смелость, отвага – вот что поможет тебе перебраться. А если не поможет, тогда попадёшь в Вальгаллу, поскольку умрёшь в сражении.
– Смелость? – Тогда наверняка я утону, ещё не начав. Если только простой переход вброд не представляет собой храбрость… а не обычную глупость.
– Или так, или оставайся здесь навечно. – Снорри делает ещё один шаг, и неожиданно он уже плывёт, вода вспенивается вокруг него, большие руки поднимаются и падают.
– Вот дерьмо. – Я ставлю ногу в воду. Холод проникает в мой сапог, словно его и нет, и простреливает ногу до кости. – Иисусе. – Снова резко вытаскиваю ногу. – Снорри! – Но он уже далеко, треть реки у него позади, он сражается с водами.