– Убивал людей, брат. – Я спокойно встретил его взгляд.
Некоторое время мои слова доходили до него, потом он заметил мою забрызганную алым одежду, а потом сложил одно с другим и отступил на шаг назад.
– Господи ты Боже мой…
– Мои долги полностью оплачены. – Я повернулся и пошёл по ступеням в дом.
Это была не совсем правда, но куча золота, оставшаяся в сундучке, от тяжести которой болели руки, поможет расплатиться с различными торговцами вином, портными и публичными домами, всё ещё хранившими мои долговые расписки. Приятно будет сбросить с себя груз.
Не сказал бы, что Римский зал маленький, потому что в сравнении с местами, где я бывал в последнее время, он был огромным. Но почему-то мне он казался меньше, чем был в моих воспоминаниях. Толстый Нед и юный Дубль стояли на страже у двери. Первый побледнел при виде меня и так задрожал, что складки кожи затряслись на его старых костях.
– Нед, это принц Ялан. – Дубль пихнул локтем старика. Его глаза замечали не только засыхающую на мне кровь. Он поклонился, на лицо упали чёрные локоны волос, и он наблюдал за мной из-под этой вуали.
Я кратко кивнул им и поспешил дальше, а Толстый Нед всё таращился на меня, разинув рот.
На входе в зал пара слуг убежала с криками "караул!", но Балесса встретила меня твёрдо. Выражение её лица было одновременно неодобрительным и обеспокоенным.
– Балесса, на этот раз не надо заботиться ни о каких заблудших крестьянских мальчишках. Достаточно просто почистить одежду.
Балесса нахмурилась, припомнив краткое пребывание Хеннана, но потом кивнула, развернула своё почтенное тело и направилась по коридору, чтобы отдать распоряжение приготовить ванну и принести подходящие наряды из моего гардероба.
Я смыл с себя кровь, и вода стала розовой – последние остатки Мэреса Аллуса кружились, растворялись, смывались, и из-под них явился чистый Ялан Кендет, без единого пятнышка. Я преднамеренно убил человека, сделал это хладнокровно, во всяком случае, насколько хладной может быть кровь человека в такой момент. Он был злобным сукиным сыном, это верно, вот только я не чувствовал радости, не был уверен, что поступил правильно. Ни одна частичка меня не ощущала героичности. Я потребовал ещё воды и снова помылся – хотя вода смывает лишь видимые пятна.
Одежда, которую принесла Балесса, всё ещё была мне впору. Ткань окутала меня – удобная, знакомая, богатая – вторая кожа, последний штрих в моём изменении внешности. Я стоял перед зеркалом, и на меня в ответ смотрел удивлённый принц Ялан. Каждым своим дюймом я был на него похож, и каждым своим дюймом я чувствовал себя самозванцем. Каждый шаг путешествия уводил меня всё дальше от дома, в какую бы сторону я ни направился, и сейчас, в особняке своего отца, я был дальше от дома, чем когда-либо.
Я собрался отвернуться и в последний миг заметил синий отблеск, снова посмотрел на зеркало, на этот раз мимо себя, на комнату за спиной, на двери, на окна, на тени. Там было какое-то движение. Я в этом не сомневался. Мне хотелось развернуться и проверить, что за моей спиной никто не стоит. Но вместо этого я стоял, не шевелясь, и рассматривал отражённую комнату, выискивая тот синий отблеск.
Наконец я повернул зеркало к стене и сделал то же самое с тремя остальными зеркалами в своей комнате. Я не забыл о Синей Госпоже, и как бы мне ни хотелось, чтобы она забыла обо мне, вряд ли этому суждено было случиться. Они с моей бабушкой по-прежнему воевали, и когда Красная Королева сокрушит ведьму, я радостно закричу громче всех. На её руках кровь моего прадеда – и, хотя я мог бы забыть об этом преступлении, но кровь моей нерождённой сестры, и кровь моего друга Туттугу, не смыть ничем. И какая-то часть меня – далеко не маленькая, та, что до сих пор горела воспоминанием о том, как я забрал поганую жизнь Мэреса Аллуса – эта часть желала, чтобы именно я воткнул нож в Синюю Госпожу и провернул.
Час спустя я вышел из Римского зала, свеженький и чистый, в своей старой одежде и со своей прежней улыбкой на лице. Я сомневался, что меня как-то можно отличить от того Ялана, который удирал из особняка де Виров на рассвете оперного дня, хотя мне и казалось, что это происходило вечность тому назад.
Выходя из своего старого дома, я почувствовал, что за мной наблюдают. Это было не благоговение или любопытство при виде вернувшегося героя. Я смутное чувствовал загривком, словно был объектом пристального и хладнокровного изучения. Ощущение определённо было неприятным, так что я ускорил шаг и быстро пересёк двор.
Я направился во дворец. Не к главным дверям бабушки, но в гостевое крыло, по лестнице в покои Большого Йона. Стражник на первом этаже сообщил мне, что Баррас по прежнему занимает свои комнаты, которые сейчас предположительно стали штаб-квартирой поисков его пропавшей жены.
Когда я стучал в дверь, моё сердце билось сильнее, чем в Кровавых Ямах, когда я понял, что собираюсь совершить убийство.
– Добрый день, сэр. – Поклонился мне безукоризненно одетый коротышка-привратник. – Как мне вас представить?
– Ялан? – Голос Лизы донёсся откуда-то из приёмной. Сама она тут же прибежала, придерживая юбки по бокам, чтобы не запнуться. Баррас мчался почти так же быстро позади неё, бледный, с тёмными мешками под глазами.
– Ялан… – Лиза едва не бросилась мне в объятья, прижав руки к лицу, словно на мне по-прежнему была вся та кровь, с которой я вошёл во дворец. – Ты… – Она так изучала моё лицо, что я задумался, не изменился ли я больше, чем предполагал.
– Ял! – Баррас без колебаний бросился меня обнимать, не пытаясь изображать мужественные объятья. – Ял! Спасибо тебе, Ял! Спасибо!
– Ну, хватит! – Я подождал, пока он ослабит хватку, и высвободился. – Плохая новость в том, что ты должен мне двух верблюдов… – Я заметил яростный взгляд Лизы. – Трёх! Трёх верблюдов! И хороших!
– Всё тот же старый добрый Ял! – рассмеялся Баррас, ударив меня по плечу.
– Говорю тебе, я не шу…
– Спасибо! – И он снова принялся обниматься.
Когда я наконец высвободился, уже казалось, что подходящий момент для разговора о стоимости верблюдов упущен. Баррас стоял, запустив руки в короткую копну каштановых волос, и в счастливом изумлении переводил взгляд с меня на Лизу и обратно.
– Мы должны отпраздновать… Пир!
– Я слишком долго был в дороге, чтобы отказываться от пира. – Я поднял руку, не давая ему сказать. – Но прямо сейчас у меня срочная встреча с нашим монархом. – Я посмотрел на Лизу, которая, припудрившись и надев драгоценности, выглядела просто очаровательно. Хотя мне она и в диких землях нравилась не меньше. – Свёрток, который я отдал тебе на хранение, всё ещё у тебя?
Баррас выглядел смущённым, и стал чаще переводить взгляд с меня на Лизу и обратно. Лиза кивнула и достала ключ, завёрнутый в бархат, из какого-то карманчика, искусно скрытого в её юбках. Она передала его мне без тени колебания, и это что-то для меня да значило. Думаю, этот ключ не отдашь без малейшего сожаления человеку, которого не считаешь своим другом.
– Спасибо. – И я на самом деле был благодарен. – Готовьте пир! – Я похлопал Барраса по плечу, поняв, что нелегко его и дальше ненавидеть. – Я заскочу позже, если всё ещё буду в состоянии ходить, когда Красная Королева со мной закончит.
– Что ты натворил?
Но я уже шагал прочь.
– Позже!
***
Когда я прибыл к огромным дверям дворца, двор бабушки не заседал. На лестнице ожидали два лорда, Граст и Грен, и ещё темноволосый рыцарь с впечатляющими усами – Сэр Роджер, решил я. Все трое мрачно посмотрели на меня. Не думаю, что они меня узнали, но я враждовал со старшим братом лорда Граста, герцогом, так что проигнорировал это трио и без слов пошёл дальше.
Перед королевскими дверями стоял тот же разодетый гигант, который впустил меня после моего возвращения с Севера – или быть может его кузен. Он склонил голову передо мной и сказал, что проследит, чтобы моя просьба об аудиенции была доставлена моей бабушке.