- Знаете, лучше бы меня выпороли, но оставили в покое и вернули мои стихи и дневник. Это просто издевательство. Почему вы, мои командиры, так не поступили?
- Это не ко мне, а к Слободину.
- Он мерзкий этот еврей Слободан. Я умру с именем его на устах.
Я пробовал чертить черновик, но линии получались кривые, а в кривых линиях появлялись ошибки не только в вопросах, но и в ответах. Было видно, что я, сморчок, не справлюсь с важным правительственным заданием.
- Ладно, давайте, я попробую, - предложил капитан Бородавицын. Он извлек грамоту из нижнего ящика стола, на которой красовался вождь, повернул ее изображением вниз и стал прикладывать к черновику вместо линейки. На батарее была одна линейка, она находилась на командном пункте.
Хорошо заточенным карандашом он провел линию, улыбнулся и сказал:
- Вот видите? делайте, как я.
У меня получилось, как у него, я обрадовался, а он похлопал меня по плечу.
- Я не верю, что вы - враг народа, вы слишком молоды. К тому же в школе вы были секретарем комсомольской организации. Потом, ни американцы, ни японцы в деревне не работают. Кто вас мог завербовать?
- Ну, если майору нужно, если у него в плане на это полугодия разоблачить двадцать- тридцать солдат, то я могу войти в их число. Тогда ничего не сделаешь. Мой командир Слободан подал сообщение на своего подчиненного вовремя.
- Говорил я ему. И капитан Самошкин стоял за вас горой, но не помогло.
- Потому что вы не евреи.
- Ну, давайте работать. Я вижу вас можно оставить и одного. Уже скоро обед.
- А мне можно пообедать?
- Конечно.
***
К десяти вечера я анкету заполнил, но не до конца. Было несколько вопросов, на которые я не смог найти ответа. К ним относились: где похоронена бабушка и дедушка, служил ли дедушка в венгерской или австро-венгерской армии, почему у отца было две коровы, одна собака и три курицы, сколько раз я встречался с двоюродным братом, который сейчас находится в Магадане по 58 статье за измену Родине.
- Товарищ капитан, а если я сочиню, напишу: только вчера прибыл из Магадана, цветущего города, это моя 101 встреча...
- Что вы? Боже сохрани! Майор наперед все знает.
- Вы допустили ошибку, капитан. Бога нельзя вспоминать. Надо говорить так: Ленин сохрани, так как он - бог.
- Да, вы правы. Это у меня от матери. Не заполняйте ячейки, если не знаете на них ответ. Решите с майором.
К концу недели появился майор. Я засуетился. Теперь уж точно посадит в воронок и увезет. Ну была, ни была. Я подошел к двери, рванул ее на себя.
- Я пришел, моя фамилия...
- Я знаю, - сказал майор. - Когда освобожусь - я вас вызову. Подготовьтесь.
Я бросился в казарму, стал собирать чемодан. Сослуживцы обступили меня.
- Ты куда это собираешься?
- За мной пришли.
- Майор?
- Да, он. Сказал, чтоб я подготовился. Прощайте ребята, не поминайте лихом.
- За какие грехи хотят тебя упечь?
- За вольномыслие.
- Да? Тоже революционер нашелся! Ты разве забыл, что язык мой - враг мой? Помалкивать надо. Соглашаться со всем, что говорит партия. А не высказывать вслух то, что ты думаешь? Мы о тебе были другого мнения. Ну, разве можно держать дневник в тумбочке, а самому в госпитале валяться, скажи? Да тут каждое письмо, что мы посылаем родителям, просматривается.
- И те письма, что нам приходят тоже вскрываются, - сказал сослуживец Денисов.
- Я всего этого не знал, - произнес я.
- Теперь будешь знать. Прогуляешься по ленинским местам - все узнаешь.
- А путевку уже выписали?
- Майор выпишет, он, наверное, сейчас этим и занимается, - сказал я и поднял чемодан.
- Давайте, ребята, соберем ему хоть по рублю на дорогу, - предложил рядовой Денисенко.
- Спасибо, мне ничего не нужно, ведь я отправляюсь в коммунистический рай, а там все бесплатно, - как можно тише произнес я.
Рядовой Цыпин поднялся и кошачий походкой вышел из казармы. Через какое-то время пришел дежурный и громко произнес:
- Солдат Славский, к майору!
- Ну, все, пора. - Я схватил чемодан и направился к двери. Вид у меня был подавленный и грустный.
- Держись! - сказал кто-то.
- Ни пуха, ни пера!
- Пиши нам!
- Не падай духом!
Я вошел к майору с чемоданом в руках, майор уставил на меня свои стеклянные глаза.
- Чемодан зачем? Садитесь! Арестовать вас- это не моя обязанность. Надо будет - вас арестуют, не беспокойтесь. Это делают другие люди, я же веду наблюдение, определяю, так сказать выявляю, таких как...
- Я, - подсказал я.
- Возможно. Вы чувствуете себя достаточно виноватым, чтоб вас изолировать?
- Я ни в чем не виноват, товарищ майор. Это голова дурная, - сказал я.
- Ну, да: не в ту сторону повернута. А почему вы мне про свой дневник ничего не говорите?
- Откуда вы знаете про дневник? - изумился я.
- Мы все знаем, - сказал майор.