- Достоевский? А где ты его взял? он ведь запрещен у нас. Знаешь что: денька через два-три тебе станет лучше, я приду к тебе, и мы поговорим, хорошо? Только не падай духом, - я не люблю слабых, хоть я и сам слабый. Но ты держись, будь молодцом, не переживай. Вот так, солдатик, еще не встречал такого. Вот так больной попался. Да...мы твоим родителям напишем, что ты задумал недоброе. Ты о матери не думаешь? Что она сделала тебе такого плохого? И что она будет делать, если ты сделаешь такую глупость?
- Не надо. Я пересмотрю свои взгляды, что делать? Я буду сильным.
- Вот это другое дело! Я слышу это от настоящего мужчины. А всякие там глупости от слабости, от невозможности преодолеть трудности. Пройдет год-два и ты смеяться будешь над своими мыслями. Мы конечно можем направить информацию командованию, но стоит ли?
- Нет, не стоит. Среди всех этих громил один Перепелка -нормальный человек. Он замполит, подполковник...
- Я могу ему позвонить.
- Не стоит. Я тоже покажусь ему слабым, а я хочу быть сильным, вы правы.
- Ну, теперь ты меня убедил, что поменял взгляд на временные трудности, - произнес врач, пожимая мне руку.
Я кивнул в знак согласия и врач ушел. Достав белоснежную салфетку, я стал вытирать слезы, градом катившиеся по бледным щекам. Вскоре пришла медицинская сестра колоть пенициллином в ягодицу.
- Ну, как дела, солдатик? Ты оказался живучим. С каких ты краев?
- Издалека, почти с того света. Не делайте мне больно. У вас игла тупая, только свиней колоть, - улыбнулся я.
- Терпи казак - атаманом будешь, - сказала медсестра и вогнала иглу на пять сантиметров.
- Ой, как глубоко.
- Глубоко это хорошо, милок. Приятно.
- Только не такую острую иглу, как у вас, а тупую и нежную.
- Ты хулиган.
- У меня просьба к вам.
- Какая?
- Принесите, что-нибудь почитать.
- Что конкретно?
- Бальзака.
- А Янку Купалу не хочешь?
- Спасибо, в другой раз.
- Хорошо, посмотрим, как ты будешь выздоравливать. Если поправишься - принесу.
Медсестра пошла к следующему больному. Тот был гораздо старше меня, очевидно сверхсрочник или макаронник, как их называли обычно солдаты промеж себя.
"Какие хорошие здесь врачи, - подумал я, - прежде всего хорошие люди. Интересно, кто они - русские, украинцы, белорусы? Судя по акценту медсестры, она белоруска. А кто тот врач, что приходил недавно? Подойти что ли к сестре, спросить?" Я попытался встать, но голова еще кружилась. Медсестра заметила, подошла и сказала:
- Лежите, вам нельзя вставать.
- Я хотел к вам подойти.
- Зачем?
- Спросить.
- Спрашивайте.
- Вы кто, белоруска или русская?
- Белоруска, а что?
- А врач, который меня спас тоже белорус?
- Да. Он минчанин и я минчанка.
- Спасибо. Теперь я знаю, что белорусы хорошие люди.
- Да всякие, как и везде.
- Как вас зовут?
- Марыся, а что?
- Так. Я женюсь на вас, когда отслужу армию.
- Поздно, я уже замужем.
- Жаль.
- У меня есть сестра. Она очень красива, тебе понравится, ее зовут Лёдя. Она моложе меня, как раз для тебя, а я уже старуха. Мне двадцать два, а тебе, небось, восемнадцать.
- Это небольшая разница.
- В это воскресение я приведу свою сестру и познакомлю тебя с ней, хорошо? Она десятый класс заканчивает. Тоже медиком станет.
- Если я доживу до воскресения - хорошо.
Марыся сменилась вечером. На ее место пришла другая медсестра. Она была не так приветлива, как Марыся. Следила, чтобы больной проглотил все положенные таблетки, не особенно церемонилась, когда всаживала острую иглу в мягкое место и быстрее выжимала жидкость из шприца.
Утром, после завтрака начался врачебный обход.
- О, дело идет на поправку, вот что значит молодой организм. У вас двухстороннее воспаление легких, случай, прямо скажем не из легких. Где вы умудрились так простудиться?
- Нам приказали лечь в снег и не вставать до особой команды, но сержант забыл о нас. Он дал команду, а сам повел связистов далеко в поле в полном снаряжении. Все добирались ползком, а он шел просто так налегке. Был мороз под двадцать градусов, а мы одеты по-осеннему. Сержант, видать крепко замерз, потому что забыл о нас. Снег под нами растаял, и мы провалились в болото. Шинель тонкая, мы стала примерзать к телу, тогда-то мы и поняли: надо спасать свои жизни. А где мой напарник?
- Ваш напарник этажом выше, тоже поправляется, - сказал врач. - Вы с ним могли отползти немного дальше. Видимо под вами оказалась воронка с не замерзшей водой, а потом ее присыпало снегом. Надо было немного отойти и все бы обошлось.
- Мы боялись, что сержант нас заметит не в том месте и накажет по законам военного времени.
- К концу следующей недели вас отпустят. Вы получите пятнадцать дней освобождение от всех работ и от несения любой караульной службы. Вас, по идее, должны бы отправить на побывку домой.
- Спасибо. А где медсестра Марыся?
- Она уехала к тетке в Гомель, кажется на недельку. Тетка у нее заболела. А что понравилась?