- Чудак ты, парень, ей-богу чудак. В тебе есть что-то необычное, ты не такой как другие, - сказала Антонина Ивановна и глаза готовы были умыться слезами. - Желаю тебе найти свое счастье. Ты его обязательно найдешь, я в этом уверенна.
Она обняла меня и трижды поцеловала. Это был поцелуй матери после долгой разлуки. Он предал солдату силы достойно перенести все то, что на него вдруг свалилось, как снег на голову.
10
Я вернулся в казарму, доложил капитану, что его приказание выполнено. Капитан улыбнулся, подобрел.
- Иногда вы мне нравитесь, но чаще я вас терпеть не могу. У вас такой ученый вид, будто вы не рядовой солдат наших вооруженных сил, а академик. Я люблю смотреть на солдата с уставом в руках, но не с томом какого-то там Бульзака или Момппусана, которые кропали дешевые стишки, посвящая их своим любовницам. Вас призвали в армию для изучения боевой техники и уставов внутренней и караульной службы, да всяких там стрелковых наставлений. Армия - это не публичная библиотека. Вы видите, какое сложное международное положение нашей страны. Нас все хотят задавить. Мы должны готовиться к отражению агрессоров, а вы лирикой заняты. И...чинопочитания у вас не развито. Перед вами советский офицер, офицер передовой армии мира, армии, призванной освободить человечество от капиталистического порабощения. А вы смотрите на советского офицера, как на своего сослуживца. Это не годится.
- Я материальную часть и уставы знаю не хуже ...
- Меня, вы хотите сказать? Да я вас, й. вашу мать канаву рыть заставлю. Сразу же, после выпуска шара и обработки данных.
- Что ж! буду рыть...
- Молчать, когда я говорю! Вы можете говорить только тогда, когда вам разрешат. В основном это ваши ответы на мои вопросы. А теперь... готовьтесь в командировку, мы с вами поедем в Крупки. В Крупках тоже стоят наши зенитные части, и там есть такая же метеорологическая служба, как у нас. Но что-то у них там ничего не получается с зондированием атмосферы. Нам нужно наладить эту работу. Этим займетесь вы, а я займусь определением, кто же делает так, чтобы ничего не выходило, кто там затесался и работает на американскую разведку? А если у вас не получится, я возьмусь за вас. У вас еще больше сорока пунктов, на которые вы не ответили, заполняя анкету
- Тогда зачем вы говорите "мы", когда все должен делать я. А вы какой-то несусветной ерундой займетесь.
- Молчать. Я могу и сам все исправить. У меня дома Исторический материализм уже три года лежит. Возьму его, и он мне поможет. Но учтите, тогда я буду считать, что вы даром хлеб едите.
- А давайте устроим соревнование: кто быстрее, кто лучше.
- Согласен. Есть вопросы?
- Есть.
- Молчать!!!
- Есть молчать.
- Ну, задайте один вопрос, но только один, не больше.
- Разрешите спросить, товарищ капитан!
- Разрешаю. Спрашивайте.
- А меня там не арестуют?
- Поэтому я еду вместе с вами.
- Когда?
- Молчать! А едем мы завтра. Только знайте, это военная тайна.
- Так точно, военная тайна, товарищ капитан, - отчеканил я, делая все, чтоб не рассмеяться.
- Завтра в 12 часов я жду вас у себя дома. Это на Комаровке, улица Ленина,7, кв,9. На втором этаже. У меня только мама дома, грозная женщина, как влупит веником по голове, звезды в глазах зажгутся.
- То-то у вас глаза все время красные.
- Молчать!
- Разрешите спросить, товарищ капитан!
- Разрешаю, спрашивайте.
- Что с собой иметь?
- Мозги. Только мозги, больше ничего не надо. И ленинское сердце. Это должны быть коммунистические мозги. Похоже, там, в Крупках, мозгов нет, вот и решили обратиться к нам за помощью. А еще вот что. Пойдите в штаб к майору Амосову, доложите, что мы завтра уезжаем, может, у него будут какие-нибудь рекомендации или инструкции. Ведь он начальник метеослужбы республики.
- Разрешите спросить, товарищ капитан.
- Разрешаю.
- Мне сейчас идти?
- Можете идти.
- Разрешите спросить, товарищ капитан.
- Разрешаю.
- Мне явиться к вам в походной форме?
- Как это в походной? - удивился капитан.
- Ну, там вещевой мешок, шинель в скатку...
- Молчать!
- Есть молчать.
- Молчать!!!
- Разрешите молчать.
- Разрешаю.
- Разрешите дышать.
- Разрешаю. Можете идти.
- Разрешите идти.
- Идите.
- Разрешите повернуться на сто восемьдесят градусов.
- Поворачивайтесь, - сказал капитан.
В штабе дежурили ребята из взвода охраны, которых я хорошо знал, поэтому не надо было заказывать пропуск. Я беспрепятственно поднялся на третий этаж, в 355 кабинет.
Майор Амосов сидел за большим столом овальной формы и рассматривал карту, на которую были нанесены условные знаки давления и скорость ветра над центральной Европой.