К счастью, комната оказалась складом, причем на удивление хорошо освещённым. Она была набита хаотичными вещами, начиная от стула на колёсиках и заканчивая трёхмерной моделью солнечной системы, слепленной из глазных яблок. Я поёжилась.
Между вещами было свободное пространство, похожее на тропинку, оканчивавшееся дверью на балкон. По мере продвижения вперёд, периодически чихая из-за обилия пыли вокруг, я осматривала все эти бесхозные штуковины, пока не наткнулась взглядом на флейту.
Раньше я обожала ходить в музыкальный кружок. Где-то дома осталась моя любимая флейта, но та, что сейчас попалась мне в руки, была, кажется, слеплена самими богами. Её форма, металлический материал, клапаны и рычаги – всё было идеально, безупречно. Никаких украшений или лишних деталей. Разве что пыль немного портила впечатление, но это было легко поправимой проблемой.
Сделав пробное дуновение, я извлекла из инструмента звуки вперемешку с пылью, но на второй раз мелодия уже была гораздо чище.
Благоговейно держа флейту в руках, словно величайшее богатство мира, каковым, по-моему, она и являлась, я вышла на балкон. Не знаю, который был час, когда я прибиралась в комнате Марлоу, но тогда за окном явно было ещё светло. Сейчас же, после моих увлекательнейших передвижений по Гнезду, небо уже было усыпано звёздами.
Особняк, обнесенный высокой каменной Стеной, украшенной сверху чем-то вроде колючей проволоки, возвышался над землёй неприступной твердыней, но терялся среди гигантских (быть может, даже вековых) деревьев чащи. Кругом был густой лес, дороги нигде не наблюдалось, поэтому неудивительно, что Гнездо было сложно обнаружить. Наткнуться на него можно было только случайно, но всех в радиусе семи километров безжалостно загоняли и превращали в жертв охоты.
Легкий ветерок ласкал кожу приятной прохладой, с безоблачных небес на меня смотрела половинка луны и тысячи тысяч глаз. Большая часть этих звезд уже мертва, но для нас они всё ещё светят. "С людьми тоже так бывает," - подумала я, вспоминая улыбку папы, их с мамой постоянные споры о судьбе, ее смех, похожий на мелодичный звон, их теплые взгляды.
Я заиграла одну из своих любимых мелодий, и это было великолепно. Мне никогда раньше не удавалось исполнить её так хорошо. Немного печальная музыка спокойным океаном разливалась по округе, неся с собой боль разбитого сердца и вместе с тем надежду на светлое будущее. По крайней мере, так было задумано композитором. Хотя я уже ни на что не надеялась.
Играя, я растворилась в музыке, ощущая себя словно бы в объятиях тёплого облака. Здесь, под взглядом бескрайних небес, мелодия почему-то значила гораздо больше, чем в стенах моей комнаты дома. Это была серенада для всего мира, в которой сквозили щемящая тоска и грусть.
Когда я закончила, ещё несколько секунд наслаждалась тишиной и летним ветром.
Но тишина была нарушена аплодисментами. Марлоу, медленно хлопая в ладоши, подошёл вплотную ко мне и посмотрел на небо.
- Это, вроде как, очень романтично, да? – спросил он. – Не понимаю, и что люди постоянно находят в звёздах? Они ничем не лучше вас, ведь они тоже умирают.
- Вампиры и в самом деле бессмертны?
- Абсолютно. Ни возраст, ни болезнь, ни меч нам не помеха, - кивнул он. – Некоторым из нас больше двенадцати тысяч лет, и стареть они явно не собираются.
Его лицо было очень близко, и я отстранилась было, но уперлась спиной в бортик балкона.
- Звездам миллиарды лет. Столько и ты не проживёшь.
- Ну, по крайней мере, полное вымирание человечества я точно застану, - отмахнулся он.
- А если тебе отрезать голову?
- Тут два варианта: либо её приставить к шее и подождать, либо потратить гораздо больше времени и отрастить новую. Это, кстати, хорошая бизнес-схема: вырезаешь себе пару органов, продаёшь на черном рынке за большие деньги, выращиваешь новые и дальше по кругу.
- И что, много так можно заработать?
- Особенно за сердце. Кстати о нём.
Вампир поднял мою ладонь, сжимавшую флейту, и мягко отобрал инструмент.
- Говорят, что музыка – это стенография чувств, - произнёс он, проводя пальцем по клапанам.
- Лев Толстой.
- Что?
- Это его цитата.
- И насколько она правдива? – Марлоу улыбнулся, продолжая осматривать флейту с разных ракурсов. – Это ведь просто извлечение звуков.