Грэг Тилли меня подробным образом расспросил. И о вампире, и о Натаниэле Кристане. Донсон Брауниг не вставил ни слова, ни одного уточняющего вопроса. Он смотрел в стрельчатое окно и выглядел чудовищно раздосадованным.
— Он снова придёт за мной, — подвела я итог своим размышлениям. — Придёт, потому что я была в его мире и не сошла с ума. Придёт, потому что я могу стать подобной ему.
Я говорила тихо и безэмоционально, но от собственных слов, от этих произнесённых вслух слов делалось жутко. Заметила встревоженно-задумчивые взгляды Тилли и Браунига. Невесело им улыбнулась.
Был ведьмин час, но замок что называется «стоял на ушах». Перед нашей дверью дежурили стражники. И хотя была ночь, а Дракула, который звал себя Фьёрсвилдом, теперь мог свободно ходить по замку, я чувствовала, что сегодня монстр больше не явится.
Грэг Тилли и Донсон Брауниг ушли к пострадавшему стражу, как выяснилось это был караульный, а я осталась в комнате под охраной троих вооружённых мужчин. Интересно, они меня охраняют или караулят? От усталости и, вероятно, от пережитого, просто валилась с ног. Так что я просто улеглась на кровать и провалилась в сон без сновидений.
Разбудил стук в дверь. Лучи солнца, проникая сквозь стрельчатое окно, заполнили комнату светом. Утро. Ни здравника, ни священника ещё не было. Стук повторился.
— Разрешишь? — раздался голос Натаниэля Кристана.
Сделалось страшно. Опять мурашки. Но со вчерашним никакого сравнения. Будь что будет. Я глубоко вздохнула.
— Ваше сиятельство, — отозвалась я неровным голосом.
Встала, выпрямилась, расправила плечи, набрала в грудь воздух, готовясь к шквалу обвинений.
Граф Натаниэль Кристан вошёл в комнату как-то… неуверенно? В руках у него был букет цветов. Самых разных, и полевых, и садовых. По одному цветочку каждого вида. От неожиданности я приоткрыла рот. Что он задумал?
— Не знал какие ты любишь, — пояснил Натаниэль Кристан, протягивая мне букет, который я оторопела приняла. — Это — пурпурная гвоздика, символ непредсказуемости. Вон там — цветок вереска — символ чувственности. Здесь — колокольчик — символ восхищения. Вон — мимоза — символ чуткости. Там — астра — символ очарования. А это — василёк — символ надежды. Насчёт белой розы — сама догадаешься.
Я поднесла букет к лицу и вдохнула. Раз. Другой. Дивный аромат успокаивал и согревал душу надеждой. Значит граф не собирается мстить или вести к позорному столбу.
— Так какие ты любишь? — Вкрадчиво спросил его сиятельство, присаживаясь на одну из кроватей.
На самом деле я никогда не отдавала предпочтение какому-то одному цветку. Любила все, и одуванчики, и марьянник, и даже осока как по мне имела свою особую прелесть.
— Каждый цветок прекрасен. Я на самом деле люблю все растения. И цветы, и травы. Большое спасибо за букет, ваше сиятельство.
Я замолчала, ожидая, что последует гораздо менее приятное выяснение обстоятельств. Но, как ни странно, граф был со мной мягок и вежлив как никогда до этого. Даже несмотря на то, что я его ударила.
— Я — глупец, — огорошил меня признанием Натаниэль Кристан, с которым, я, кстати, была категорически не согласна. — Как мог сам не догадаться? Чувствовал, что что-то не так, но не мог понять до конца что именно. Для мужчины ты — слишком нежный цветок.
Чтобы скрыть как мои щёки покрываются румянцем, я снова поднесла букет к лицу, вдыхая его благоухание смешавшееся с цитрусово-лавандовым ароматом графа,
— Поскольку я не догадлив, в чём только что признался, прошу, не томите с объяснением.
Если не знаешь, что соврать, говори — правду. Так я и сделала.
— Я провалилась в портал в другой мир. Попала сюда пройдя через жуткое место с багровым солнцем, похожее на ад. Там я увидела чудовище, вампира, того самого который напал на госпожу Селесту. Этой ночью он сказал, что приходил за мной. Сказал, что меня можно обратить, раз я побывала в его мире не свихнулась, — я издала нервный смешок, чувствуя, как пальцы снова начинают дрожать. — Когда я прошла через портал второй раз, попала сюда. В этот мир. Оказалась в доме Грэга Тилли. Он был добр ко мне, позволил остаться, но, чтобы не было пересудов мне… меня… я стала парнем.
Я ожидала увидеть на лице Натаниэля Кристана усмешку, недоверие. Думала вот-вот он заломит бровь и что-нибудь съязвит. Но нет. Граф слушал очень сосредоточенно, внимал, что называется, каждому слову. Не перебивал.