Натаниэль провёл пальцем по моей шее и его взгляд как-то странно остановился чуть ниже ключицы. Я подняла бровь. Надеюсь это у меня вышло хоть наполовину также эффектно как у графа. Мимику не оценили.
— Где твоя цепочка? — Холодно спросил Натаниэль Кристан.
Моя цепочка с ключиком, которую я подарила Эгберту. Сказать правду или соврать? Врать мне было неприятно, и я старалась прибегать ко лжи только в крайних случаях. Потому ответила честно.
— Цепочку я подарила Эгберту. Он мне дважды очень сильно помог, — добавила я в оправдание.
В оправдание? Так, теперь ещё и буду оправдываться. Но это было до того, как Натаниэль меня поцеловал, так что технически всё нормально.
По выражению лица его сиятельства я поняла, что он об этом уже знал. Наверно видел ключик на шее названного брата. Хорошо, что я не стала врать.
— Ты любишь Эгберта? — тихо спросил сын маркиза.
Люблю? Должна бы любить. Эгберт такой добрый, улыбчивый, красивый, столько раз выручал меня. Конечно, он был самым лучшим… другом. Неужели я такая испорченная? По всем канонам несмотря на то, что у Эгберта есть дама сердца, я должна воспылать к нему неразделённой любовью. Мне ведь было так хорошо, так легко с ним. Но это — не любовь. А может поцелуй графа всё изменил во мне?
— Нет, — проговорила я с таким изумлением, как будто только что открыла для себя закон тяготения.
Лицо Натаниэля с ожидающе напряжённого сделалось вдруг каким-то … счастливым? И мне от этого почему-то тоже стало как-то радостно. Неужели… Вот уж не думала, что моё сердце предательски выберет высокомерного графа. Уж лучше б я влюбилась в Эгберта, хоть и неразделённой любовью. Ведь с Эгбертом так легко, просто, а от Натаниэля Кристана у меня мурашки по коже и чувство неловкости, и…
Он притянул меня к себе и схватил в охапку как стог сена. А я, а мне так стало сладко в его объятиях. Чуть отстранился и нашёл мои губы своими. Поцелуй. Ещё один. Потом мы услышали шум на кухне: должно быть прислуга убирала со стола.
— Долго мы ещё будет прятаться по углам как нашкодившие котята? — прошептал Натаниэль.
— А ты хочешь довести до сердечного приступа добрую половину замка? Граф Натаниэль Кристан и Тод. Если б ещё меня звали Тодео было бы как-то менее неудобно…
— Алина, ты знаешь о чём я, — его сиятельство снова коснулся моих губ нежным поцелуем. — Надень платье. Я пришлю тебе несколько из запасов Селесты.
— Чуть позже, Натаниэль, пожалуйста. Мне надо поговорить с мастером Тилли.
— Не затягивай.
Тут из дверного проёма нас осветило, но через миг дверь закрылась обратно. Наследный сын маркиза, обжимающийся с учеником здравника. Смачная картина кому-то представилась. Скоро поползут слухи.
Так или иначе, но вернулась я в комнату счастливая. Там меня уже ждали Грэг Тилли, Донсон Брауниг и Эльгибор. Но не спросили меня ни о чём. Природная учтивость? Мне было капельку неудобно и стыдновато, но сохранившийся вкус губ Натаниэля, его запах, предвкушение новых встреч перекрывали всякие другие чувства.
Каково было моё удивление, когда на подушке я обнаружила веточку с цветущими репейниками, лежащей на записке. Я поставила репейник в вазу с подаренными Натаниэлем утром цветами и взяла в руки записку. От аккуратно сложенного листка бумаги исходил знакомый цитрусово-лавандовый аромат. Красивым витиеватым подчерком был написан дистих.
«Томясь разлукой и тоской
Я новой встречи жду с тобой»
Ниже приписка: «Репейник — символ счастья».
Ах. Натаниэль Кристан, тебе досталась моя первая пощёчина, мой первый поцелуй. В чём ещё ты будешь для меня первым?
Меня переполняли эмоции и спать я не могла. Зажгла свечу на столе и принялась за чтение тетради Донсона Браунига.
Я ожидала, что первой записью нападения вампира будет семья Браунигов. Но нет. Никаких упоминаний Браунигов в заметках священника я не нашла. Должно быть Донсону слишком больно от этих воспоминаний.
Первая запись тетради гласила: «Клянусь бессмертною душой не иметь покоя доколе не будет изничтожен проклятый вурдалак, что безвременно лишил меня семьи».
Она была сделана тёмно-багровыми чернилами.
«Кровь» — промелькнуло в голове. Далее шли описания случаев нападения вампира по схеме: дата — место — убитые и выжившие — особое. К особому относилось описание поведения монстра, был ли применён гипноз, в какой стороне вампир скрылся после нападения. Так, первой записью было.