Помимо природного пейзажа меня привлёк кустарник лантаны. Очень редкий кустарник. Листья сильно напоминали мяту, но на этом сходство заканчивалось. Соцветия и листья лантаны были ядовиты, даже прикосновение к коже вызывало раздражение, а употребление в пищу приводило к летальному исходу. Однако небольшая доза использовалась при приготовлении противовоспалительной мази. Используя платок, чтобы обезопасить пальцы, я сорвала немного листьев и положила в сумку. Пригодиться.
Мужчины столпились вокруг хорошо вытоптанной тропинки.
— Очевидно, нужно следовать по тропе, — раздался голос отца Браунига.
— Лошади здесь не проедут, слишком узко, — возразили ему.
— Значит придётся идти без лошадей.
На том и порешили. Лошадей вместе с двумя стражами оставили на опушке, а сами двинулись дальше.
— За лошадей отвечаете головой, — пригрозил граф слугам, похлопав по крупу Вихря.
Я шла между Донсоном Браунигом и Грэгом Тилли.
— Собрала немного лантаны, — похвалилась учителю.
— Как и я, — улыбнулся здравник, продемонстрировав пучок ядовитой травы в своей сумке. — Вот что значит призвание лекаря. Мы с тобой единомышленники!
Я тоже улыбнулась. Мы разговорились о растениях.
— Скажи-ка мне ученица, что вон там кустится за растение с розово-синими венчиками? — Спросил здравник указывая на растение с пятнистыми листочками, синего цвета цветочками и розового цвета буточниками.
Я с радостью подхватила игру.
— Медуница. Применяется для лечения лёгких.
Здравник довольно закивал, и мы не сговариваясь ринулись за добычей в виде листьев медуницы.
— Не отставайте! — Окликнул нас Эгберт.
Мы и не отстали, с завидным проворством нагнав вереницу идущих.
— А что это? — Я указала на ползучее растение с пучками белых зонтиков.
— Сныть, полезна при подагре, — ответила сама же хором с Грэгом Тилли, и мы тут же пополнили сумки лекарственным растением.
— А вот и крапивка, — махнула я рукой, — дико полезная вещь. Многофункциональная, кстати. Соберём, учитель?
— Далековато, отстанем, соберём, когда будет поближе, — покачал головой Тилли.
Ладно, я пожала плечами. Прошли мы уже порядочно, но ничего кроме деревьев и растений на глаза не попадалось. Что-то не так. Кожей чувствовала, что что-то не так. Но что?
— Смотри, учитель, снова медуница, — я указала на группу растений с сине-розовыми цветками.
Грэг Тилли нахмурился. Я поняла отчего: были видны свежеоторванные стебли. Неужто здесь ещё кто-то недавно побывал и нарвал медуницу?
— А вот и сныть… — проговорила я, испугавшись своей догадки. — А чуть дальше — разрослась крапива…
— Мы ходим кругами! — Опередил меня Датмир. — Зарубки те же самые.
— Растения повторяются, — подтвердил здравник.
Мы все остановились.
— Мы заблудились? — Раздался голос Эгберта.
— Нас заморочили, это морок, — заключил Донсон Брауниг.
— Посмотрите на мох! — Воскликнул Натаниэль.
Я присмотрелась: мох на деревьях «смотрел» в разные стороны! Если то, что мы заблудились можно было объяснить логически, то как объяснить мох… Север не может находится с двух противоположных сторон!
Мужчины начали громко молится. А я, ведомая смутной догадкой вынула зеркало.
— Смотрите! — Я протянула зеркало здравнику и дальше оно пошло по рукам.
То, что я видела своими глазами и то, что отражало зеркало расходилось кардинальным образом! В зеркале мох у деревьев был только с одной стороны, а вместо двух сросшихся берёз начиналась тропа. Меня с нескольких сторон похвалили за находчивость и за то, что прихватила такой полезный предмет. Как оказалось, кроме меня зеркальца взяли с собой Эгберт и Руперт. Неужели тоже решили, что пригодятся в схватке с Дракулой?! Датмир по этому поводу отвесил едкое замечание «почтальону», такое, что тот побагровел и наверно уже пожалел, что сообщил о наличии у себя зеркальца.
Мы двинулись по тропе. Натаниэль, который всё время шёл впереди, уступил это прерогативу названному брату, поскольку у того был предмет, отличающий правду от морока. Эгберт двигался боком, смотря в зеркало, а мы следовали за ним. Проходить сквозь стволы деревьев по началу было как-то не по себе, но потом я настолько привыкла, что передо мной иллюзия, что чуть было не врезалась в настоящее дерево.
— Тропа расходится! — Сообщил Эгберт останавливаясь на развилке.
Я взглянула в зеркальное отражение: действительно, две одинаково хорошо вытоптанные дорожки шли в разных направлениях.
— Придётся разделиться, — заключил Натаниэль.