— А почему у тебя стриженные волосы, — обернулась ко мне девчонка. — Ты что-то натворила и тебя хотели запереть в монастыре или у тебя нашли вшей?
Датмир громко и очень невежливо хохотнул.
— Нет, девочка, просто не люблю заплетать косы, — фыркнула я.
— Глупая, это очень легко! — Своим звонким голоском воскликнула Минлантина, демонстративно перекинув вперёд длинные косички.
Вот ведь мелкая нахалка!
— Я сказала «не люблю», а не «не умею», — парировала я.
Минлантина собиралась и дальше препираться и уже открыла рот, но её перебил Волын:
— Накрой гостям.
Девочка недовольно скривилась, но требование отца исполнила и через пару минут стол был накрыт на пятерых и по тарелкам разложена каша с кусочками мяса.
— Чем вы занимаетесь в глуши? — Поинтересовался Датмир.
Ему ожидаемо ответила бойкая Минлантина.
— Батюшка — здравник, матушка травница.
Здравник. Как учитель. Меня это по идее должно было бы расположить к хозяевам, но что-то настораживало. И этот гнусный запах…
Нас рассадили за стол, но несмотря на голод есть я не решалась. Натаниэль придерживался аналогичного со мной мнения, а вот Датмир сунул ложку с кашей к себе в рот и похоже остался доволен.
— Ни разу не ел такого сладкого мяса, — похвалил виконт.
«Человеческое мясо сладкое» — пришла в голову ужасающая мысль, от которой всё во мне похолодело.
Надо как-то или развеять, или подтвердить подозрения насчёт хозяев. Если Волын действительно травник, то должен разбираться в растениях. В моей сумке, которую я не снимала с плеча, были травы, что я собрала сегодня. Лантана подойдёт для проверки.
— А не подскажите ли, что за листья я нарвала по дороге. Вроде похожи на мяту. Сгодятся ли они для чая? — Я протянула Волыну листья лантаны. — А то мало ли, мы люди несведущие, глядишь и отравимся по своей глупости.
Я старалась говорить непринуждённо, но внутри вся напряглась в ожидании ответа. Раз он здравник, то должен опознать смертоносную лантану.
Волын повертел листья в руках, вернул их обратно мне и резюмировал:
— Да, это мята, можете заваривать. Очень полезна.
Во мне всё похолодело. Волын не только не распознал лантану, он ещё и согласился, что это мята. Даже не разбираясь в лечебных травах, многие знают ментоловый запах мятных листьев, который ни с чем не спутать. Листья же лантаны пахли травой.
Натаниэль бросил на меня вопросительный взгляд. Я, стараясь сделать это как можно менее заметно, отрицательно покачала головой. К каше ни я, ни граф не притронулись, только размазывали её ложкой по тарелке для вида. Натаниэль попытался сделать знак Датмиру, но тот не обратил внимания.
В окне показались красные всполохи заходящего солнца.
— А где хозяйка? Негоже женщинам одним по ночам разгуливать? — Поинтересовался Датмир.
— Матушке лучше знать, что ей гоже, а что не гоже, — оборвала Минлантина.
Виконт хотел было возмутится, но Натаниэль опередил его следующим вопросом.
— Почему вы живёте отшельниками? Не обессудьте, но не проще ли жить среди людей?
Ответа не прозвучало, ибо нас отвлёк стук. В дверь ли? Мне показалось, что стучат откуда-то снизу. Новая волна жути заледенила кровь.
— Это матушка! — Обрадовалась Минлантина. — Сейчас открою.
Девочка резво вскочила и побежала к двери. По моим расчётам она задержалась дольше, чем требовалось чтобы просто отворить дверь. Но может быть сообщала матери о нас?
Когда я увидела «матушку», то опешила. Аналогичное состояние испытали Натаниэль и Датмир. Если она и была родной матерью Минлантине, то родила её лет в семь. Но молодость женщины (которая могла оказаться мачехой и это объяснило бы возраст) было не одним режущим глаз несоответствием сложившемуся в нашем представлении образу. Накренившаяся и полугнилая хижина вполне подходила Минлантине в её замусоленном сарафанчике и неряшливого вида Волыну, но никак не этой диве, что предстала перед нами. На ней было неприлично облегающее атласное платье цвета киновари. Распущенные волосы ниспадали иссиня-чёрными локонами, резко контрастируя с бледной кожей. Медовые глаза с поволокой смотрели изучающе. Уголки пухлых губ были слегла приподняты.
В её присутствии я невольно ощутила себя слишком блеклой.
Минлантина тут же подскочила и принялась убирать со стола грязные тарелки. Волын с поразительной для его габаритов поспешностью вылез из-за стола и скрипя половицами скрылся в погребе.
Мы тоже поднялись из-за стола.
— Примите сердечную благодарность за радушный приём, госпожа, — слегла склонился в поклоне Натаниэль Кристан.