Запоздало вскрикнув, вылезла. Сама, без помощи. Эльгибор в этот момент боролся за свободу с обвившей его верёвкой, на которой всё ещё красовалось несколько флажков. Вокруг нас гоготали. Скинув с себя путы изрядно взмыленный и раскрасневшийся Эльгибор молча двинулся за мной. А я, прихрамывая, покандыляла к дому. Праздника с меня на сегодня хватит.
За всю дорогу Эльгибор не сказал ни слова. Даже не спросил как я! А ведь прекрасно видел как на меня завалился деревянный столб. Хохот слышался ещё долго. Кто сказал «главное прославиться, всё равно как» никогда не был в моей ситуации. Хотелось быстрее добраться до дома и проваляться на кровати так долго как захочется. На встречу нам вышел Грэг Тилли.
— Алина, что стряслось? Эльгибор, здравствуй, рад встрече.
— Норм, — выдавила я. — Здравствуй, учитель.
— Здравия, — поприветствовал здравника латник.
— Где вы были? Что с ногой? Откуда шишка, дочка? — Завалил меня вопросами Тилли.
— Не волнуйся, — успокоила я учителя, — были на ярмарке и на меня упал столб.
— Что упало?! — Округлились глаза Грэга Тилли.
— Ну столб, ярмарочный, на который флажки вешают. — Неохотно пояснила я. — Конструкция хилая, вот и завалился.
— Да, — подтвердил горе-кавалер.
— А-а, — протянул здравник, будто понял. — Идёмте быстрее в дом, приготовлю лечебную смесь.
Смесь Тилли приготовил быстро и после ей нанесения лоб перестало саднить. Мы устроились за столом, в центре которого красовался ягодный пирог — вчерашний презент от дочери Грэга.
— Так какими судьбами? — Обратился здравник к Эльгибору.
— Служба кончилась, вернулся домой. Решил навестить. — Пояснил тот.
— Это правильно, — одобрил Грэг Тилли, — мы друзьям всегда рады. Накормим и напоем. Оставайся сколько надобно.
Я чуть было не подавилась. Не, я только за, но учитывая намерения, с которыми, мне думается, Эльгибор приехал и с тем, что третьего спального места-то у нас нет… Конечно можно смастерить…
— Красивые цветы, — одобрил Тилли подарок латника, раскладывая нам кусочки пирога.
Тот одобрительно хмыкнул.
Потом учитель посерьёзнел и посмотрев на меня произнёс:
— Алина, по дороге я встретил Руперта, он передал письмо.
Сотни мурашек пробежали по спине. Письмо. Руперт может передать письмо только от одного человека. Нет. Я вычеркнула его из сердца и больше никогда не пущу.
— Мне? — Спросила я как можно более безразличным тоном, хотя вся напряглась от ожидания. Нехорошего ожидания.
— Нет, Алина, письмо маркиза адресовано мне.
Маркиза. Как непривычно считать Натаниэля Кристана маркизом.
— Тебе?
Я уже давно обращалась к учителю на «ты».
— Да, прочту после обеда.
За обедом мы произнесли немного ничего не значащих реплик. Меня спрашивали, я отвечала, спрашивала Эльгибора, он отвечал, а мысли мои были заняты письмом. Год. Прошёл целый год. О чём писать Натаниэлю Кристану?
Наконец долгожданный миг наступил, Грэг Тилли сломал гербовую печать, вынул и развернул письмо. Я напряглась. Косым зрением заметила, что Эльгибор смотрит на меня.
— Нехорошее предчувствие, — пояснила я.
— Не возвращайся к нему, — неожиданно изрёк Эльгибор.
Я обернула.
— Не собираюсь ни к кому возвращаться, — заверила я.
— Вот можете прочесть, — протянул нам письмо Грэг Тилли.
Я пробежала глазами. Знакомый подчерк. Сердце сжалось от воспоминания о записках Натаниэля, написанных тем же самым подчерком. А вот содержание, хм.
«Наше сиятельство Натаниэль Кристан Бертрам де Виена, божьей милостью маркиз Виены, повелевает здравнику города Сторнул, именуемому как Грэг Тилли и его ученице, именуемой как Алина немедленно явиться в резиденцию Синих скал дома Виена».
Что-то мне это сильно напоминало. Наше сиятельство, блин.
— Не ходи, — оторвал меня от раздумий голос латника.
Я посмотрела на Эльгибора. В его глазах читалась мольба.
— Не ходи, — повторил он.
— Эльгибор, Алина не может ослушаться маркиза, мы живём на его земле, он наш господин, — вмешался Грэг Тилли.
Эльгибор не повернул головы к Тилли, а продолжал смотреть на меня.
— Она не вернётся, — сказал он.
— Конечно вернусь! — Запротестовала я, — маркиз он или герцог, принудить меня не сможет, не по закону это.
— Ты не вернёшься, — повторил латник.
— Эльгибор, между мной и… маркизом ничего больше быть не может. Я не хочу ехать, но и ослушаться не могу. А то, боюсь, у учителя будут из-за меня проблемы.