— Hus, fratres. Prandium communica nobiscum, puer4, — распорядился настоятель.
Я поблагодарил и занял свободное место. Шёпотом произнёс благодарственную молитву и приступил к незамысловатой трапезе.
Потом братья разошлись, а я последовал за настоятелем. Преподобный слышал, что я следую за ним, но не обернулся до тех пор, пока мы не оказались в его обители.
— Eminenza La Tua Reverenza5 — Обратился я.
— Più non attendo il tuo soccorso, amore. Quomodo haec res latine dicitur?6 — ответил настоятель также на латыне.
— Ex his moenibus Reverentiam Tuam7.
Я подошёл к полке с манускриптами, поднялся на цыпочках и нажал на третью сверху и пятую справа книгу. Сработал рычаг и нижний стелаж развернулся обратной стороной. Достав тяжеленую синюю книгу, которую в прошлой жизни дал мне настоятель для изучения латыни, положил её на стол.
Должного эффекта я добился: никто вне стен монастыря не знал о рычаге в обители настоятеля. Он подошёл ко мне ближе, присел так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне и произнёс:
— Dic mihi omnia8.
Возвращался я домой из обители в сопровождении настоятеля и одного из честных братьев. Завидев меня Гант опрометью ринулся в дом, и через пару секунд нам на встречу вышли мать с отцом и старшим братом. Не знаю о чём именно шёл разговор между настоятелем и родителями, но он сразу возымел эффект. Матушка с батюшкой стали смотреть на меня как на животворящую икону, а говорить — вкрадчиво и чуть ли ни с придыханием. Чувствовал я себя от того не в своей тарелке, но главным было их спасение и убийство чудовища, а благодаря настоятелю мои слова стали восприниматься в серьёз.
Впрочем, перед сном я узнал, что рассказал обо мне Его Высокопреподобие.
— Ты и впрямь пророк Божий? — Огорошил меня Вилсон.
— Эээ… точнее сказать я знаю грядущее и могу предотвратить нависшую опасность.
Я, отец Брауниг, не взял на себя грех назваться пророком. Может Его Высокопреподобию так и показалось, но кем я не являлся, тем не являлся.
— А правда, что к нам придёт монстр чтобы всех сожрать?
Я посмотрел в глаза моему маленькому старшему брату.
— Молись Богу и ничего не бойся, Вилсон. Мы с братьями сделаем всё, чтобы защитить тебя, родителей, Ганта и малышку Агнессу.
На лице Вилсона отразилось раздражение.
— Я твой старший брат, а ты ведёшь себя так будто это ты старший.
Я улыбнулся и взъерошил непослушные кудри волос на голове Вилсона:
— Ты всегда будешь моим старшим братом.
Утром я проснулся знаменитым на всю Малтию. Весть о том, что я пророк и что я нынче спас малютку Виту благодаря дару и Божьей воле облетела все дома в округе и вот перед моим домом собралась толпа добрых мирян.
— Гансушка, ты проснулся? — Матушка неторопливо приблизилась к моей кровати. — Люди со вчерашнего дня начали собираться под окнами. Не скажешь им пару слов, если тебе не трудно?
— Или мне прогнать их, Гансушка? — Подошёл к нам отец.
Отец ещё никогда не называл меня Гансушка насколько я помню. Но всё бывает в первый раз.
— Не нужно батюшка. Спасибо за беспокойство, матушка. Я выйду к этим добрым людям только прочитаю утреннюю молитву.
— Ты и впрямь пророк Божий? — Различил я из общего гомона толпы.
— Скажи, что будет с моим нерадивым сыном? Как мне направить его на путь истинный? — Другой голос.
— А каков будет урожай в следующем году?
Я поднял руку, и все тут же затихли. В глазах собравшихся людей я видел любопытство, недоверие, страх, надежду. Мне хотелось защитить их, оградить от опасности настолько насколько возможно, и я заговорил.
— Всё ведомо только Господу. Я же знаю ровно то, что открылось мне. Скоро в нашу любимую Малтию придёт зверь в обличие человечьем. Очень сильный зверь и двадцати мужчинам не совладать с ним. А тех, кто слаб волей он может подчинить и заставить служить себе. Этот зверь питается человеческой кровью и ничем другим. И нет в нём ни капли жалости.
Теперь единственной эмоцией в глазах людей был страх и я поспешил их успокоить.
— …Но нет того зверя, с которым нельзя совладать с Божией милостью. И этот зверь уязвим. Страшится он распятия, святой воды и Божьего света. Не под силу ему войти в круг из соли и его можно сразить, загнав в сердце заточенное осиновое древко. И не может он переступить порог дома без приглашения. Когда хотите позвать гостя говорите ему: «Я тебя не приглашаю» и коли это будет зверь, войти он не сможет, но добрый человек, знающий нашу хитрость легко перешагнёт порог.