— Сын, налей нашему гостю угощение, — обратился настоятель к брату Итеру.
— Да, отец, — ответил честной брат и направился к бидону со святой водой.
Я остался сидеть за столом и поймал себя на мысли, что сверлю монстра взглядом.
— Откуда путь держите? — Начал непринуждённую беседу настоятель, обхватив рукой свою кружку со святой водой.
Монстр посмотрел на меня своими хищными зелёными глазами. Заострённые скулы на худом лице с тоненькой полоской губ придавали ему какую-то особую кровожадность. Но что меня больше всего удивило, так то, что он не узнавал меня!
— А почему я должен узнать тебя? — Вдруг спросило чудовище.
Я обомлел. Вот чего мы все не предусмотрели: оно читало мысли. А раз оно знало о чём мы думаем, то могло и предвидеть наш следующий шаг.
— И кстати, что меня удивило, — продолжил вурдалак с видом и тоном голоса, будто вело светскую беседу, — так это то, что дикий страх обуревает лишь одного из вас, — он покосился на брата Итера, а потом резко наклонился ко мне. — Esne aegra, puella?9
Одновременно с настоятелем мы плеснули в морду чудовища наши чаши со святой водой. Раздался истошный нечеловеческий вой из горла носферату, от поражённых участков его плоти пошёл пар и дом наполнился запахом палёной кожи. Монстр вскочил на ноги, но тут брат Итер вылил на кровопийцу бидон со святой водой. Чудовище повалилось на пол и затряслось в судорогах. Нечестивый горел. Горел от святой воды.
— Рӕстӕг ӕрцыд!10 — Воскликнул настоятель.
Тут же из спальни и с улицы к нам вбежали братья, вооружённые кольями.
Завидев новую опасность нечестивый перестал корчиться на полу и ринулся на монахов, разом, повалив семерых. Однако было видно, что стоило это ему неимоверных усилий и следующую атаку он уже не сможет отразить. И монстр тоже это понимал. Вместо того, чтобы бороться с нами он метнулся в окно. В то самое окно, которое в той прошлой жизни, помогло мне спастись от него же. Теперь оно сослужило аналогичную службу чудовищу.
Нет! Он не уйдёт! На мгновение, обезумев от досады, я схватил осиновый кол, прикреплённый к столешнице, и собрался было кинуться вслед за чудовищем, но мои ноги вдруг обхватили детские пальчики.
— Не ходи, не ходи! — Хныкала Вита, повиснув на мне всей своей тушкой.
— Пусти! — Крикнул я.
— Не ходи, останься со мной! — Упиралась девочка.
— Пусти!
— Не ходи, не бросай меня!
Мои шансы один на один с чудовищем особенно в детском теле были катастрофически ничтожны. Если бы Вита не остановила меня, то… В общем я остался с ней и, наверно, благодаря ей на этот раз избрал путь мирской жизни.
Однако попыток найти и уничтожить монстра я никогда не оставлял. В тот день я поклялся себе в этом. Его Высокопреподобие подарил мне скреплённую бумагу в кожаной обложке. В ней я решил записывать все упоминания о монстре.
Я надрезал ладонь, обмакнул перо в собственную кровь и сделал первую запись: «Клянусь бессмертною душой не иметь покоя доколе не будет изничтожен проклятый вурдалак, что безвременно лишил меня семьи».
Глава 13. Схватка с сумраком
Восьмое июля, 1777 г. от Р.Х., Виена
Алина
— … я старался вести себя также, как и в первой жизни, меняя только то, что жизненно важно, — закончил своё повествование Донсон Брауниг.
По мере его рассказа лицо Грэга Тилли всё смурнело.
— Но раз тебе выпал второй шанс, и ты спас свою семью, почему не попытался спасти мою жену?! — С болью в голосе воскликнул здравник.
— Я пытался, мой друг, — проговорил Брауниг. — Я с братьями и с двенадцатью крепкими мужчинами выехали в Сторнул и должны мы были туда прибыть за два дня до трагического события. Но пути Господни неисповедимы. В дороге все мы как один слегли с лихорадкой, которая длилась ровно два дня. Ни одна известная лихорадка не заканчивается в одно и то же время, минуту в минуту у всех и без последствий. Через два дня мы очнулись. Резко, сразу все и помчались к тебе, но было уже поздно. Монстр убил несчастную, а я сделал, то что сделал — рассказал тебе о носферату, научил как противостоять чудовищу, как приглашать, не приглашая. Мы подружились. Всё произошло в точности, как раньше. Опроси моих братьев, опроси тех двенадцать человек, которые примкнули к нам. Все подтвердят мои слова.
— Ты хочешь сказать, что смерть моей несчастной жены — воля Всевышнего?! — вскрикнул Грэг Тилли, голос его надорвался.