«Когда не станет государыни, императором будет провозглашён Пётр Второй, а я первым стану у его трона, император — отрок, он неспособен управлять таким большим царством, и я стану правителем… Но нужно будет как можно более укрепить своё положение, и для этого есть один путь — породнить государя с моим родом. Кому же и быть, как не мне, самому близкому к трону вельможе, тестем государя? Во что бы то ни стало свою дочь я выдам за Петра и сегодня же испрошу у государыни согласия на это. Я уверен, что согласие последует и дочь моя будет царицею, назло моим завистникам. О, счастливая моя судьба, как ты высоко подняла меня!.. Из простых пирожников я стал всесильным министром… и скоро, скоро стану правителем всего государства… — Меншиков от восторга готов был улыбнуться, но, взглянув на больную императрицу, подумал: — А что, если государыня поправится, выздоровеет? О нет, горячка — болезнь тяжёлая, не перенести ей».
Честолюбивые мечты властолюбца были прерваны государыней.
— Князь, ты здесь? — тихо спросила она. — Да? Кажется, я хотела рассказать тебе свой сон, так?
— Так точно, государыня.
— Слушай, князь! Снилось мне, будто я сижу за столом, окружённая придворными, и ты был тут, Александр Данилович. За столом мы весело разговаривали. Как вдруг появляется тень моего покойного мужа, императора Петра… Как сейчас вижу, на Петре одежда древних римлян. Он ничего не говорит, а только манит меня рукою. Я будто встаю из-за стола и с большой радостью иду за ним. Вышли мы из дворца и оба поднялись на воздух. Летим всё выше, выше, как на крыльях, к облакам… И страшно мне, и хорошо. Бросила я свой взор на землю, и дочерей своих милых, Анюту и Лизу, увидала. Обе они будто окружены большой толпой народа разных наций. Эти люди спорили, кричали. Мне стало жаль своих дочерей, я хотела спуститься к ним, а сама поднималась всё выше, выше. Ну, что скажешь, князь, про мой сон?
— Мало ли что снится, государыня!
— Нет, князь, этот сон вещий! За мною скоро придёт мой муж, великий император; я умру, скоро умру, — с волнением проговорила больная императрица.
— Успокойтесь, ваше величество: вам вредно себя тревожить.
— Теперь мне всё равно. Ты ко мне, Александр Данилович, по делу, так говори.
— Ваше величество, вы уже изволили позаботиться о наследнике престола?
— Да, да! Я объявляю наследником внука моего покойного мужа, Петра Алексеевича. Его отцу, законному наследнику престола русского, злосчастному царевичу Алексею, не судил Бог царствовать, так пусть хоть Пётр царствует.
— Но, государыня, царевич молод и не сможет управлять таким большим царством, — тихо, вкрадчиво и вместе с тем почтительно сказал Меншиков.
— А ты-то, князь, на что же? Ты и другие вельможи станете помогать ему. Ты будешь главным правителем.
Тщеславному Меншикову только и нужно было этого; он едва мог скрыть свою радость и притворно-печальным голосом промолвил:
— Тяжёлое, непосильное бремя изволите возложить на меня, ваше величество!
— Тебе Бог поможет, князь Александр Данилович!
— На Него, Единого, только и возлагаю всё своё упование, всемилостивейшая государыня! — Усердно перекрестившись, Меншиков встал, подошёл к двери, приотворил её немного и, уверившись, что в соседнем зале никого нет, опять плотно притворил дверь, после чего опустился на колени пред больной императрицей и с волнением проговорил: — Довершите, государыня, своё благодеяние и даруйте соизволение на брак царевича Петра с моею дочерью Марией.
— Вот чего ты хочешь, князь! Но ведь этим ты наживёшь себе немало врагов и завистников, — задумчиво ответила государыня. — Смотри, князь! Злоба да зависть многое могут сделать. Ты всё стремишься к величию… тебе всего мало… Смотри, князь, не рухни… по дружбе и расположению говорю тебе это!..
— Бог даст, минует меня такая тяжёлая участь! Ведь если вы, ваше величество, своим царским словом освятите этот брак, то пред ним должны будут замолкнуть все голоса зависти и недоброжелательства. Ведь царское слово — закон. Да и его высочество наследник-цесаревич найдёт во мне и преданнейшего слугу, и поистине родного отца. Ведь он будет моим зятем, названым сыном.
— Дай Бог, дай Бог!.. Если так, то я согласна на этот брак цесаревича. Храни его, Александр Данилович, и будь ему верным помощником в делах правления!
Меншиков, опустившись на колени, горячо поцеловал руку монархини, а она, утомлённая этой беседой, откинулась на подушку и смежила глаза в полудремоте.
Счастливым и довольным вернулся князь Меншиков в свой дом-дворец, находившийся на Васильевском острове.