Ор что-то тихо сказал командиру, и тот не торопясь отошёл в сторону. На меня даже не взглянул. Молодец. Я это как профессионал говорю.
Ор снова махнул мне рукой. Ну что ж, идти, так идти. Вообще-то я драться не люблю. Так получается, что никогда бы мне до Корея не добраться без Ора.
Ор подождал меня в дверях, отодвинул полог и прошёл в комнату для особых гостей. Я за ним.
Я в первый раз попал в эту комнату. На полу расстелен роскошный ковёр работы ткачей Дана с очень сложным орнаментом. Такие же ковры висят на стенах.
На коврах развешено оружие. Бронзовые мечи работы мастеров из разных стран, копья и луки из рогов антилопы. В центре каждой стены висит знаменитый шестиугольный щит иудеев, тяжёлый боевой посох из дерева сикким и праща. Полное боевое снаряжение воина Иуды.
Вдоль одной стены на постаментах расставлены золотые статуэтки животных — тотемов израильских племён. Очень красивая работа. Кузнецы-иудеи постарались. Змей — тотем Дана; буйвол — тотем Рувима; конечно — лев иудеев; серна — Неффалима. Это то, что мне удалось разглядеть. Остальные должны быть там же.
А вот мангусты наверняка нет. Подумал: разбогатею и подарю Ору статуэтку мангусты.
В дальнем углу комнаты накрыт низкий стол из красного дерева. Вокруг стола разбросаны курпачи — тонкие разноцветные одеяла и кожаные подушки. Наверняка работы тех же мастеров из племени Дана. Я не специалист по интерьеру, но и я понял, что стоит это сумасшедшие деньги.
На курпачах и подушках расположились Корей и его спутники. По левую руку сидели братья. Справа, получается, место Ора. Немного в стороне от всех пристроился мой знакомый, мадианитянин Муса.
Наконец-то я смог более отчетливо рассмотреть Корея.
Способность за один взгляд охватить все детали обстановки и просчитать все варианты возможных ситуаций входит в профессиональные навыки убийц школы мангусты. Да и всех остальных школ убийц тоже. Это может быть даже важнее, чем умение убивать или пытать.
Но уж больно стремительно прошёл через общую залу таверны Корей. Что-то я всё равно увидел. Но явно недостаточно.
А тут рассмотрел во всех деталях. Действительно, внешне очень похож на Захри. Сразу видно, что братья. Глаза, конечно, нормальные. Помоложе, поплотнее и повыше ростом. Но главное отличие — это уверенность в себе и отсутствие комплексов. Властность, жёсткость, сознание своего превосходства и пренебрежение ко всем остальным.
Захри был очень закомплексован и во всем, что не касалось работы, хорошо обращался с людьми. Корею и в голову бы не пришло платить за еду простым людишкам, как это делал Захри. Зачем, если они и так ему принесут и спасибо скажут, что взял. Ему, Корею, всё от рождения положено.
Корей — Любимец Фараона, Верховный Жрец бога Амона, Начальник Академии Иосифа, Патрон и Покровитель военных школ Иуды и Ефрема, Патрон и Покровитель израильских племён, Великий Учёный и Философ, Великий Учитель, Наимудрейший и Богатейший.
А ведь человечишко так себе. Смотрит на меня плохо. И боится, и презирает. Такой сам не убьёт. Такой убить прикажет. Такой привык приказывать.
Стою и молчу. Надо бы поздороваться, да язык не поворачивается. Больно плохо на меня смотрят. Хорошо хоть умница Ор остался стоять рядом. Не сел на своё место.
— Письмо Захри у тебя с собой? — спросил Корей.
— Да. Вот оно.
Я достал папирус из-за пазухи. Ор взял письмо, отнёс Корею и только теперь сел на свое место за столом. Корей быстро пробежал по папирусу глазами.
— Тут Захри пишет, что я ему должен. Так вот, запомни: ничего я ему не должен. За тебя Ор и Моисей сказали. Только потому ты здесь стоишь.
Ещё Захри пишет, что ты гений в своем деле. Почему бросить решил профессию и почему только через год меня нашёл?
— Учитель говорил, что не гожусь я в палачи: любопытен и сам не знаю, чего хочу. Говорил, чтобы искал себе что-нибудь другое. А что поздно к Вам пришёл, так я мир смотрел.
— Ещё Захри пишет, что читать и писать можешь на многих языках, что иероглифы священные понимаешь и вообще знаешь много.
— Знаю я мало, но читать и писать обучен.
— Ор говорит, что слово своё всегда держишь. Захри про это тоже пишет. Так это?
— Слово своё держу всегда. А у Захри не написано, что я его не всем и не всегда даю?
— Надо будет, мне, Корею, своё слово дашь?
— С Вами просто. Вы ведь у меня и сами слово не попросите. Так что говорить нечего: проверить всё равно не удастся.
— Тоже верно. Проверить не удастся.
Вмешался один из братьев.
— Ты что, хочешь эту зверюгу при себе оставить? Не боишься?
— Конечно, боюсь. И не подумаю. Мне моих левитов хватит, — ответил Корей.
Помолчал, подумал и продолжил:
— А как насчёт тебя, Моисей? Работы у тебя будет много, как мы и говорили. Работа опасная. Аарон тебя всегда прикрывать не сможет. Как насчёт личного охранника? Не побоишься при себе держать? Ты тут за него красиво выступал.
— Не побоюсь. Не из пугливых. И я тоже слово своё держу. Сказал, значит сказал. Парень классный. От своих слов не отказываюсь. И Ор его рекомендует. Только спасибо могу сказать.
Говорит Муса очень коряво, с сильным акцентом. Глотает слова и плохо наш язык знает.
— Хорошо, так и решим.
И уже обращаясь ко мне:
— Будешь при Моисее. Иди.
Почему-то он Мусу всё время Моисеем называет. Впрочем, мне-то какое дело? Тут как-то ни в чём моего согласия или там мнения как бы и не требуется.
Я повернулся и вышел. Позднее разберёмся, кто при ком и при ком я. Слова я своего ещё никому не давал. Пока же всё это мне очень не нравится.
Прошёл сквозь таверну во двор. Левиты на меня никакого внимания не обратили. Только командир бросил быстрый рассеянный взгляд и сразу отвернулся.
Вот эти ребята мне нравятся. Ни страха, ни отвращения. Не любят они меня, но это по работе им положено. Опасный я. То есть уважают. Даже на душе как-то теплее стало. Такие люди уважают…
Вышел и из двора тоже. Сел под дерево. Ни о чем не думаю, но решение зреет. А что, жил до сих пор я в общем-то неплохо. Мир посмотрел. Ничего в нём хорошего нет. Вернусь в дом Захри. Деньги, чтобы пересидеть какое-то время, у меня есть. Мне много не надо. А там и заказчики появятся. Не могут не появиться.
На хрена мне все эти Кореи, Мусы-Моисеи… Мне Захри говорил найти брата — я нашёл. Всё. Теперь свободен.
Появился Ор. Подошёл ко мне, сел рядом. Посидели, помолчали.
— Зря ты на Корея окрысился. Мужик он хороший. И умный. С лету единственное правильное решение принял. Тебя к Моисею приставить.
А что не любит тебя, так ты не женщина с большой задницей, чтоб тебя любить. И вообще, ждал-то ты чего?
— Дядя Ор, а почему Вы этого, который там с вами сидит, Моисеем называете? Вроде Муса его зовут. Муса сын Рагуила мадианитянин.
— Ну ты и шустрый. Когда успел — то?… Купец доложился, не иначе.
Слушай меня внимательно. Этого, который с нами сидит, зовут Моисей сын Амрама. Он левит. Младший брат Аарона и Мириам. Всё понял?
Умеешь влипать в истории. Прав Захри. Херовый из тебя палач.
— А это ещё почему?
— Да вот смотри: Захри сколько лет палачом был? А сколько лет до этого у дяди своего Михаила учеником? И ни одного трупа за ним не числится, если не считать заказанных.
А ты? Год живешь один, без присмотра, и уже трое на тебе из солдатской школы Ефрема. И ещё целая куча здесь могла быть. Сегодня чуть было на левитов не кинулся. Что вообще глупо.
Так что давай подведем итоги: Первое: не сможешь ты тихо сидеть и ждать, когда тебе убийство закажут. Не про тебя тихая жизнь. Любопытен очень, агрессивен, и надо тебе намного больше. Кстати, это я Захри цитирую. Из письма.
— Эх, дядя Ор, знать бы мне самому, что мне надо. А на второе у Вас что?
— Одного первого тебе не достаточно? Ну хорошо. Есть и второе.
Во-вторых, ты ничего не понял, а точнее, ничего не знаешь. Захри и Корей это руки одного большого тела. А точнее, пальцы на руках.