Молодой человек, повинуясь неясному порыву, поцеловал спящую Яну в лоб, взял со стола конверт, смял и решительно вышел из палаты. Впереди его ждали сырой Лондон, пыльная контора “Evening London” и гипнотизирующий мух Брагинский.
“И ведь так все и было. Рональд, газета, мухи. — Гор хотел сказать Яне что-то ласковое, но заметил, что она задремала. — Какая она милая. Этот ее голос тогда в трубке. Все-таки я дурак”.
И он снова увидел себя того, давнего, другого Гора, совсем не похожего на Гора нынешнего.
“Все самое интересное приходит в нашу жизнь либо неожиданно, либо вообще никогда не приходит”, — думал Енски-младший, перебирая персональную корреспонденцию.
Писем собралось мало. Все они были совершенно никчемные, пустые и отправлялись в единственное достойное их место. В мусорную корзину.
— Тоска? — поинтересовался Рональд Брагинский.
— Вроде того, — вяло ответил Гор.
— Может, кофейку? — Рон скинул ноги со стола и заговорщицки добавил: — С коньячком…
— У тебя есть?
Брагинский сделал таинственный знак бровями, мол: “кого ты спрашиваешь?”
— Ну давай.
— Бармен! — пискляво заорал Брагинский. — Коньячку! Кр-ружечку!
— Ох, Ронни, оставь свои новомодные штучки, —скривился Гор. — И так надоела эта русская поделка в плохом переводе.
— Ну конечно, — фыркнул Рональд, наполняя колбу кофеварки. — Ты Masjanu в оригинале смотришь. Знаток таинственной русской души.
— Сколько раз можно говорить, я не был в России!
—.Да какая разница? Вон босс как возбудился, говорит, что сделает теперь отдел иностранной литературы. Или как он там это назвал?
— Ты кофе делаешь?
— Делаю, делаю… Меня в отдел возьмешь?
— Угу…
Гор хотел добавить что-нибудь едкое, желательно с антисемитским уклоном, но внезапно зазвонил телефон.
— Да? Газета “Evening London”. Гор Енски.
— Гор! Миленький! — затараторила трубка. — Как я рада, что тебя нашла. Приезжай скорее. Я в аэропорту. Тут какие-то проблемы с таможней. Я еще не так хорошо разбираюсь в ваших законах. Они что-то спрашивают по поводу лекарств. У меня раны еще не зажили полностью. Я с собой привезла кое-что… Ой, а скажи, твой папа еще преподает? Я так хочу попасть к нему на кафедру! У нас все девчонки от зависти поубивались, что я к такому знаменитому археологу еду. Ты меня любишь?! Гор, миленький, а ты мне Лондон покажешь? Я как в себя пришла, так сразу… Гор? Гор? Милый? Я… Я тебе вообще нужна? А то я проснулась, а тебя нет… Может быть…
Гор молчал.
Брагинский носился вокруг, что-то болтал, возбужденно тряс фляжкой с коньяком, цитировал какие-то глупости. Мир онемел для Гора. Были только телефонная трубка и голос, доносящийся из нее.
— Гор? — совсем уж затих голос Яны.
— Ты выйдешь за меня замуж? — неожиданно для самого себя спросил Енски-младший.
“А может быть, и не дурак… — Гор поцеловал супругу в лоб, окунувшись на миг в аромат ее волос. — Пойду. Как бы отец не наворочал лишнего с этими нотариусами”.
И он на цыпочках покинул спальню.
— Отец?
— Потом, потом, — отмахнулся Енски-старший, убегая в свой кабинет. — За ужином. Эти Израилевы коленца меня доведут!
Гор неопределенно хмыкнул.
“Опять старик разбушевался. Когда же он остепенится?”
— Да, папа, ты так и не объяснил мне, что же это за письмо от нотариуса, — сделал Гор еще одну попытку за ужином.
Сегодня в их семейном меню значилась говяжья отбивная с овощами. Аппетитный пар поднимался вверх, и рот наполнялся слюной от одного взгляда на блюдо. Однако Джейн, таки нашедшая в себе силы спуститься к ужину, даже не притронулась к еде, хотя всегда отличалась здоровым аппетитом и любовью к мясу. “Абсолютно здоровый организм не приемлет диет!” — всегда гордо провозглашал Енски-старший и одобрительно посматривал на нее. Но сегодня даже любимый десерт со взбитыми сливками, бананом, киви и ананасом не производил на Яну впечатления.
— Ничего особенного, — сказал отец, откладывая столовые приборы. — Оглашение завещания Феликса Юсупова. Чем я могу быть там полезен, не знаю, но последнюю волю покойного исполню. Наверняка какая-нибудь глупость!
— И когда состоится оглашение? — поинтересовался Гор.
— Послезавтра. В поддень. Придется перенести кое-какие важные дела.
— Да, кстати, — продолжил сын, — на днях мы с Джейн ходили по магазинам и встретили Гурфинкеля. Вид у него был весьма плачевный. Хотя планы наполеоновские. Он хочет открыть антикварный магазин, а в партнеры берет своего дружка Покровского.
— Ну, чем не шутит Бегемот, когда Люцифер спит, — размышляя вслух, ответил отец. — Может быть, из этого что-нибудь да выйдет. Хотя они такие разгильдяи, что шансы примерно равны нулю. И потом, чтобы открыть магазин в Лондоне, необходимо иметь немалые деньги и хороших друзей из числа “черных археологов”.