- Да... Уж, - проворчала Алекс.
- И довольно симпатичным, - хихикнула Асиона. - Прощай, Саша.
Вода подернулась рябью, и Александр рассмотрел свое новое лицо. Оно казалось слегка вытянутым, скорее овальным чем круглым, как у большинства встретившихся ему аборигенов. Прямой нос, резкие скулы, острый подбородок. По сравнению с прошлым теперь у нее (нет, уже точно у него!) был высокий лоб, на котором появились, пожалуй, чересчур аккуратные для юноши узкие брови. Небольшой рот с тонкими, плотно сжатыми губами. И, тем не менее, что-то неуловимое в нем было и от Александры Дрейк. Может быть, задорный блеск голубых глаз?
- Красивый мальчик получился, - согласился с богиней Алекс и хихикнул. Он впервые подумал о себе как о мужчине.
Глава III
Уроки и история
- Урок осторожности усвоен хорошо,- согласился Бродяжник с угрюмой усмешкой.
Весть о кончине супруги не застала рыцаря врасплох. Все необходимые распоряжения были отданы заранее. Соратники отправились со скорбной вестью к ближайшим соседям и в монастырь Небесного спокойствия к преподробному Макао. Гатомо помнил: Шанако хотела, чтобы погребальную церемонию над ее телом совершил именно он.
Замок кипел как растревоженный улей, всюду сновали озабоченные слуги, соратники в траурных белых одеждах стояли у ворот.
На поляне у кладбища крестьяне расставляли скамьи для гостей, а плотники собирали навес, под которым должны были поставить для прощания гроб с телом хозяйки Гатомо-фами. Жены и дочери соратников украшали навес цветами и гирляндами.
Вечером носильщики принесли с озера лакированный гроб, который запасливый Гатомо отправил туда уже давно. Тело внесли в замок, всю ночь возле него горели свечи, и стояли в последнем карауле соратники с обнаженными мечами.
Первым, еще на рассвете в Гатомо-фами появился преподобный Макао.
- Я знал, что ты не бросишь меня в столь скорбный час! - поблагодарил его рыцарь.
- Вечное небо часто отнимает у нас самое дорогое, - утешил его монах.
- Ты не откажешься позавтракать со мной?
- Конечно, Гатомо-сей. Я вышел из монастыря еще затемно и проголодался.
- Почему нет Сайо-ли? - хмурясь, спросил рыцарь у склоненной служанки.
- Она украшает гроб госпожи цветами, - пробормотала женщина.
Гатомо нахмурился, но ничего не сказал. Когда за ней закрылась дверь, он обернулся к монаху, с преувеличенным вниманием, разглядывавшим картину на стене.
- Не одобряешь?
- Кто я такой, чтобы что-то одобрять, - ответил Макао, пряча глаза. - Но она совсем девочка, ей только тринадцать.
- Я собираюсь соблюсти траур по моей супруге, - усмехнулся рыцарь. - Нужно уважать память дочери барона Кирохо. А Сайо тогда будет уже пятнадцать.
- Тогда зачем ты сажаешь ее за свой стол уже сейчас?
- Пусть все знают, кто будет хозяйкой в Гатомо-фами.
Монах вздохнул и придвинул к себе чашку с рисом.
Рыцарь был доволен тем, как прошли похороны. Приехал его господин - барон Токого с женой, детьми и многочисленной свитой. Прикатили соседи - рыцари со своими семьями.
Гатомо хвалил себя за предусмотрительность: лавок хватило для всех благородных гостей.
Жители Кувами, уселись прямо на траву.
Макао громким чистым голосом читал молитву Вечному небу и просил богов принять новую душу в райские чертоги. Потом, пришло время прощаться.
Первым к гробу подошел Гатомо, потом Сайо, за ней другие благородные обитатели замка и гости.
Поклонившись и бросив быстрый взгляд на восковое лицо Шанако, Сайо отступила, не поднимая глаз. Люди кланялись, отходили в сторону, а кое-кто из приглашенных с нескрываемым любопытством глазел на тонкую, хрупкую девочку в белом шелковом платье.
Сайо кожей чувствовала нездоровое любопытство гостей. Ей казалось противным, что в такой печальный день, их головы заняты посторонними, непристойными мыслями.
Получившие по медяку жены крестьян исправно их отработали, когда пришло время прощаться с Гатомо-ли. Плачь, вопли, исцарапанные в горе лица: все говорило о том, как жители деревни любили добрую и заботливую госпожу.
Гости съели по ритуальному рисовому пирожку, пустыми словами утешили вдовца. Многие при этом многозначительно поглядывали на юную воспитанницу, которую тот впервые представил местному благородному обществу.