– С позволения Высокого Суда, – сказал Гамильтон Бергер, – я считаю, что вопрос, была ли это человеческая кровь или нет, не стоит ни цента.
– Все зависит от того, какую ценность для вас представляет цент, рявкнул судья Манди. – Суд весьма заинтересован в этой фазе следствия, и Суд хочет принести мистеру Мейсону извинения за естественное в данных обстоятельствах подозрение, что эта часть перекрестного допроса понадобилась для того, чтобы затянуть слушание дела. Совершенно очевидно, что защита располагает информацией, представляющей огромный интерес для суда – информацией, которую, несомненно, необходимо уточнить. Суд объявляет перерыв до десяти часов завтрашнего утра, и Суд просит мистера Гротона приложить все усилия для того, чтобы установить истину с учетом упомянутых тестов Градволя. У вас нет возражений, мистер Гротон?
– Ну конечно нет. Я позвоню доктору Градволю лично, получу данные о его тестах и схожу в справочную библиотеку, чтобы прочитать сообщения по данному вопросу.
– При сложившихся обстоятельствах, – сказал судья Манди, – заседание откладывается до десяти часов утра,
18
В автомобиле, когда они возвращались из здания суда, Делла Стрит сказала Мейсону:
– Шеф, ты определенно озадачил этого эксперта.
– Конечно, – сказал Мейсон, – перед нами все еще стоит проблема передаточной надписи на чеке. Обрати внимание, Делла: это, черт возьми, самое весомое обвинение, потому что совершенно очевидно, во-первых, что Джозефина Кемптон скорее всего единственный человек на земле, кому эта подделка могла принести выгоду.
– Почему ты сказал «скорее всего»? – спросила Делла Стрит. – Она и есть единственный человек, который мог получить выгоду от этой подделки.
Мейсон покачал головой:
– Есть еще один человек, который мог получить от этого выгоду.
– Боюсь, что я не совсем понимаю. И потом, что ты скажешь по поводу ее кровавого отпечатка пальца на чеке?
– Если она лжет, – сказал Мейсон, – то у нее, конечно, вполне могла быть кровь на руках после убийства Эддикса. А если она говорит правду, то кто-то оттиснул ее палец на чеке, пока она была без сознания.
– А кровь?
– Ей могли капнуть кровь на палец, а может быть, кровь была от гориллы с порезанной ступней, той самой, что так дружелюбно относилась к ней.
– Но каким образом можно доказать, что там произошло на самом деле?
– Нам нужно кое-что предпринять для расследования этой фазы дела, Делла, – сказал Мейсон. – Я сейчас остановлюсь вот здесь, на бензоколонке. Ты позвонишь в Стоунхендж и узнаешь, там ли брат Эддикса. Как я понял, он прилетел на самолете из Австралии и занимается делами, которые Бенджамин Эддикс не завершил.
– И если он там?.. – спросила она.
– Скажи ему, что я хочу с ним встретиться по важному вопросу, ответил Мейсон.
– Но, шеф, не лучше ли выяснить все вопросы с его поверенным? Он не...
– Поверенные не представляют его интересов, – сказал Мейсон, поверенные представляют банк, являющийся исполнителем завещания. Я не собираюсь обсуждать с ним вопросы, связанные с наследством. Я хочу побеседовать с ним совершенно по другому поводу. Мне нужна его помощь для того, чтобы обнаружить кое-какие ключи к разгадке тайны.
– А полиция не посмотрит на это косо?
– Возможно. – Мейсон остановился у бензоколонки и сказал служащему: Налейте полный бак, а мы пока позвоним.
Делла Стрит зашла в телефонную будку на станции, набрала номер и мгновение спустя подбежала к машине:
– Он говорит, что готов встретиться в любое время, шеф, и что ему очень хочется поговорить с тобой. По-моему, его зовут Герман Барнуэлл. Что ему передать – когда тебе будет удобно?
– Прямо сейчас, – сказал Мейсон, – передай, что мы едем к нему.
Делла Стрит вернулась в телефонную будку и вскоре вышла из нее.
– Он определенно очень хочет с тобой встретиться, шеф. Он сказал, что в Австралии много читал о тебе.
– Отлично, – сказал ей Мейсон. – Мы с ним побеседуем, и, возможно, нам удастся кое-что разузнать.
Служащий станции кончил заправлять машину и принялся наводить блеск на ветровом стекле.
Мейсон уплатил за бензин, выехал с заправочной станции и помчался по шоссе, лавируя в плотном полуденном потоке машин.
Делла Стрит, давно привыкшая к манере Мейсона водить машину, откинулась назад на сиденье и повернула зеркало заднего вида в свою сторону, чтобы следить, не появятся ли патрульные машины.
Мейсон влезал во все щели, какие только открывались в плотном потоке машин. И едва они выехали на бульвар, где движение было не таким оживленным, как он прибавил газу.
– В это время они обычно и ловят лихачей, – предупредила Делла Стрит.
– Я знаю, – коротко ответил Мейсон, – но я напал на горячий след. И не могу ждать, пока он остынет.
– Какой след? – спросила она. – Или у тебя есть от меня какие-то секреты?
– Когда я приехал к Бенджамину Эддиксу на следующий день после стычки с гориллой, – сказал Мейсон, – он был очень возбужден и сильно нервничал. Одна сторона лица у него была скрыта под повязкой.
– Правая сторона?
– Правая сторона. Та самая, где были царапины – большинство из них.
– Ну и что? – спросила она.
– Там, где у него не было повязки, – ответил Мейсон, – а она закрывала всю правую сторону и часть левой, он выглядел вполне ухоженным.