- Разряженный молокосос, - Харб сплюнул. - Хорошо хоть доспех не снял. Хватило ума. Ишь, как красуется, одержал пару побед и возомнил себя великим. Мальчишка - он мальчишка и есть.
- Ну и что, что мальчишка, зато отваги ему не занимать, - сказал Ройс.
- У вас, у молодых, совсем нет мозгов, - Харб не унимался. - И наш король не исключение. Думает, что всех победил. Ну, уж нет - это только начало. Апасхи, в отличие от нас, знают этот край как собственную ладошку; и они не из тех, кто, получив по хребту раз-другой, переворачивается на спину, машет лапками и скулит. Эти ублюдки, хуже волков. На днях мы подрезали им хвосты, но, поверь моему слову, не вырвали зубов. Уверен, что они уже зализали раны и ждут... ждут своего часа. Неужели мы всё-таки сунемся в этот туман? Видишь, воро́н?
Ройс поднял голову, тёмные точки усыпали небо над посадками. Ройс отвернулся, присел на колено, достал из сумки флягу и протянул Харбу.
- Думаешь, апасхи спугнули птиц?
- Может они, а может, и нет, - пожилой воин сделал пару глотков. - Не напивайся. Если придётся драться, то лучше это делать с пустым брюхом. Представь, вокруг свистят стрелы, звенят мечи, а ты думаешь лишь о том, чтобы помочиться. И куда мы так бежим? Зачем?.. зачем...
Ройс глотнул воды, омыл лицо и утёрся рукавом.
- Король спешит в столицу. Он хочет лично сообщить Луизе о победе над дикарями. Что в этом такого?
- Сообщить о победе, - передразнил Харб, - жене. Если бы он думал о нас, а не о бабах. Ты думаешь, королеве есть дело до наших побед? Я слышал, она всё ещё льёт слёзы по усопшему младенцу.
В этот момент прозвучала команда «вперёд».
- Ну вот! Что я говорил - мальчишка, - Харб сплюнул и, закинув копьё на плечо, нехотя двинулся вперёд. - Не мог дождаться лорда Джея. Ох, чует моё нутро... - Колонна тронулась. Проходя мимо двух застывших в сёдлах всадников, Харб смерил обоих недобрым взглядом. - Ну ладно, король, а этот-то куда смотрит?
Ройс искоса глянул на лорда Редрика.
Младший брат Карела Домоседа, покойного отца Эгара, являлся полной противоположностью своему венценосному племяннику. Эти двое как будто воплощали собой родовой герб их славного дома: и если молодой Эгар был лёгок и свеж, как тюльпан, то лорд Редрик больше походил на тяжёлую, загрубевшую от сотен боёв, остро отточенную секиру. Доспех, в который был облачён лорд Редрик, казался лёгким и непрочным, и лишь немногие знали, что на его изготовление пошла особая сталь, которая, несмотря на свою видимую тонкость, была способна выдержать не только попадание стрелы, но и удар боевого молота. Меч, щит и округлый шлем с рифлёным наносьем и верхушкой, не закрывающими обзора, не отличались изысканностью, но по качеству своему не уступали доспеху. Редрик перестал участвовать в турнирах, как только ему исполнилось семнадцать, но его умению владеть мечом и копьём завидовали самые отчаянные рубаки королевства. В отличие от своего старшего брата, который терпеть не мог турниров и битв и вообще не любил кровопролития, лорд Редрик по праву считался не только одним из лучших рыцарей королевства, но и носил славу одного из самых непобедимых полководцев Домоседа. Лорд Редрик принял участие в таком количестве сражений и одержал столько побед, что славу его мог, наверное, затмить лишь его отец и тёзка старшего брата, тоже Карел по прозвищу Завоеватель, в войске которого Редрик и открыл счёт своим военным успехам. Редрика считали одним из отцов-основателей ланги, регулярного войска которым почти на протяжении всего времени его существования командовал сподвижник и друг лорда Редрика Джей Фармен - лангат короны.
Глядя на дядю короля, Ройс засомневался: пожалуй, Хабр прав, неужели, такой как он, не смог уговорить мальчишку не лезть на рожон и входить в лес? Весь облик лорда Редрика говорил о том, что он не из тех, кто способен терпеть неповиновение.
Чуть меньше сорока, волосы длинные с проседью, скуластое лицо, аккуратно постриженная борода. Острый как меч взгляд длинноволосого лорда заставлял каждого из проходивших мимо лангеров расправлять плечи и выпячивать грудь. Встретившись взглядом с Редриком, Ройс тоже вытянулся, но почти тут же отвёл глаза.