Его ответ таможенному офицеру после высадки на берег «Мне нечего декларировать, кроме своей гениальности», приковало к нему всеобщее внимание, вызвало множество комментариев и дискуссии по всей стране. Но люди из круга Оскара, которые задавали тон в Англии и вывели его на авансцену, в Штатах были практически неизвестны, им не хватало храбрости, чтобы действовать партизанскими методами. Оскар оказался лицом к лицу с американской мещанской публикой без своих привычных «клакеров», в такой ситуации половинчатый успех уже свидетельствовал о значительной силе. Темы его лекций звучали так: «Английский Ренессанс» и «Дизайн домов».
О его первой лекции в Чикеринг-Холле 9-го января 1882-го года говорили так много, что знаменитый импресарио майор Понд ангажировал его для турне, которое, впрочем, пришлось сократить из-за финансовых трудностей. "The Nation" опубликовала очень честный отчет о его первой лекции: «Мистер Уайльд - продукт в высшей степени иностранный, так что он вряд ли добьется успеха в этой стране. То, что он может сказать, не ново, а его экстравагантность недостаточно экстравагантна для того, чтобы развлечь среднюю американскую публику. Его бриджи и длинные волосы хороши, поскольку ему идут, но Бентхорн слишком разбаловал публику, чтобы ее впечатлил Уайльд».
"The Nation" недооценила американское любопытство. С января по июль Оскар прочел девяносто лекций, а потом вернулся в Нью-Йорк. Сумма сборов составила 4 000 фунтов стерлингов, он получил примерно 1200 фунтов стерлингов, так что после оплаты расходов у него осталось несколько сотен. Оскар с присущим ему оптимизмом счел это триумфом.
Сегодня приходится признать, что читать эти лекции крайне неинтересно. В них нет ни одной новой мысли, ни одной запоминающейся фразы - это просто студенческая работа, самые лучшие пассажи в лекциях - парафразы Пейтера и Арнольда, а заголовки позаимствованы у Уистлера. Д-р Эрнст Бендц в своей монографии «Влияние Пейтера и Мэтью Арнольда на прозу Оскара Уайльда» доказал это с невероятной полнотой и эрудицией.
Но сам лектор был человеком изысканным: все женщины обсуждали его бриджи и шелковые чулки, и говорил он с изысканной авторитетностью. Даже самые унылые педанты были вынуждены признать, что он невероятно красноречив, а манеру изъясняться в Америке ценят очень высоко. В некоторых восточных городах, особенно - в Нью-Йорке, он добился определенного успеха, успеха новизны и сенсационности, того успеха, который любая большая столица дарит всему странному и эксцентричному.
В Бостоне Оскар добился триумфа благодаря силе воли. Пятьдесят или шестьдесят студентов Гарварда пришли на его лекцию в костюмах, пародирующих Оскара - «во фраках, бриджах, развевающихся париках и зеленых галстуках. У всех были в бутоньерках огромные лилии, и каждый из них ташил за собой подсолнух». В тот вечер Оскар пришел в обычном костюме и прочел лекцию, словно не заметив грубости. Главная газета Бостона воздала ему должное:
"Должно быть, все, кто стал свидетелем этой сцены вечером вторника, почувствовал то же, что и мы, и те, кто пришел понасмехаться, если и не остались внимать, во всяком случае, ушли из мюзик-холла с чувством сердечной симпатии и, вероятно, к своему удивлению, с уважением к Оскару Уайльду." (Посыпая головы студентов раскаленными угольями, Оскар являл собой фигуру Гермеса (которую тогда как раз недавно нашли на раскопках) для Гарвардского университета.)
По мере продвижения на запад в Луисвиль и Омаху популярность Оскара чахла и скукоживалась. Оскар упорствовал, из Штатов он поехал в Канаду, осенью добрался в Галифакс.
Необходимо упомянуть следующее: 6-го сентября Оскар послал 80 фунтов стерлингов леди Уайльд. Мне он сказал, что просто вернул деьги, которые она ему одолжила, но, несомненно, Оскар, в отличие от своего брата Вилли, с огромной щедростью постоянно помогал матери, хотя Вилли всегда был ее любимцем.
Оскар вернулся в Англию в апреле 1883-го года и прочел лекцию студентам-искусствоведам в их клубе на Голден-Сквер. Из-за этого он тут же поссорился с Уистлером, который обвинил его в плагиате: «Ворует с наших тарелок сливы для пудинга и торгует ими вразнос в провинции».
Если сравнить эту лекцию с лекцией «Английский Ренессанс», которую Оскар прочел в Нью-Йорке за год до того, и с широко известными высказываниями Уистлера, нельзя не признать, что обвинения обоснованны. Такие фразы, как «художники должны не копировать красоту, и создавать ее» и «картина - предмет чисто декоративный» выдают их автора.
Долгая газетная перепалка между ними закончилась в 1885-м году, когда Уистлер опубликовал свою знаменитую статью об искусстве «Лекция в десять часов». Эта лекция неизмеримо лучше любой из лекций Оскара Уайльда. Уистлер был на двадцать с лишним лет старше Уайльда и умело распоряжался своими ресурсами: он не просто был остроумен - у него был новый взгляд на искусство и оригинальные идеи. Уистлер, как великий художник, знал, что «художественных времен никогда не было. Нации, любящей искусство, никогда не существовало». В своей статье Уистлер вновь и вновь достигал вершин красноречия. Его виртуозные шутки меня тоже восхитили, и я заявил, что лекцию можно поставить в один ряд с лучшими образцами, о которых когда-либо слышали в Лондоне, вместе с эссе Кольриджа о Шекспире и эссе Карлейля «Герои и героическое в истории». К моему изумлению, Оскар отказался признать выдающиеся качества статьи Уистлера: он счел послание парадоксальным, а высмеивание профессоров - слишком резким. «Уистлер - словно оса, - воскликнул он, - и у этой осы - отравленное жало». Добродушная натура Оскара восставала против язвительной агрессивности Уистлера. Впрочем, по сути лекция Уистлера была атакой на академическую теорию, которую преподавали в университетах и которую молодому ученому вроде Оскара Уайльда было естественно защищать. Мнение Уистлера, что художник - явление спорадическое, счастливая случайность, «шанс», по сути было новаторским, а Оскар еще не достиг этого уровня мышления: он опубликовал в "Pall Mall Gazette" рецензию на статью мастера, примечательную одной из первых вспышек того добродушного юмора, который позднее оказался одним из самых характерных талантов Оскара.