В 1889-м году Уайльд опубликовал эссе, которое нанесло ему даже еще больший вред, поскольку подкрепляло специфические слухи о его частной жизни. Уайльд поддерживал бытовавшее в то время мнение о том, что Шекспир имел пристрастие к извращенному пороку. Вслед за большинством критиков он считал, что адресатом первого цикла сонетов является лорд Уильям Герберт, но утонченная чувствительность Оскара, или, если вам угодно, особенности его темперамента заставили его задаться вопросом, можно ли считать, что посвящение Торпа «М-ру У. Г.» адресовано лорду Уильяму Герберту. Уайльд предпочитал старую гипотезу о том, что посвящение адресовано молодому актеру по имени Уильям Гьюз - это предположение подтверждал знаменитый сонет. Уайльд развил эту идею с большой обстоятельностью и изобретательностью в статье, которую прислал мне для публикации в "The Fortnightly Review". Тема была щекотливая, но Уайльд развил ее столь искусно и сдержанно, что я не увидел в статье ничего плохого, но, честно говоря, и ничего выдающегося (см. Приложение «Критика Роберта Росса»).
Оскар обсуждал со мной эту статью во время работы над нею, и я сказал ему, что считаю эту теорию в целом ошибочной. Шекспир был чувственен в полной мере, но на самом деле не существует никаких доказательств его пристрастия к извращенному пороку, мне казалось, что, наоборот, всё свидетельствовало против этого повсеместного мнения. Сначала мне трудно было принять предположение о том, что посвящение адресовано лорду Уильяму Герберту: формулировка посвящения не только двусмысленна, но еще и фамильярна. Если я допускал, что «М-р У.Г.» - это лорд Уильям Герберт, то только лишь потому, что мне это казалось самым простым выходом из лабиринта. В конце концов я указал Оскару на то, что в его теории было слишком мало новизны, более того - теория была неправильной, так что я посоветовал ему не публиковать эту статью. Мое убеждение, что Шекспир не был извращенно порочен, а первый цикл сонетов свидетельствует о снобизме и пресмыкательстве, а не об извращенной страсти, Оскар счел безумием пылкого приверженца.
Он с улыбкой отмел мои аргументы и послал статью в редакцию "Fortnightly", когда я был за границей. Мой заместитель эту статью грубо отверг, что меня очень опечалило, и Оскар послал ее в издательство «Blackwoods», статья вышла в их журнале. Если судить по дискуссии, которую она вызвала, по всей этой буре ненависти и восхищения, можно решить, что статья была шедевром, но, по правде говоря, там не было ничего из ряда вон выходящего. Если бы ее написал кто-то другой, она осталась бы незамеченной. Но Оскар Уайльд уже был невероятно знаменит, все его слова и поступки сразу же обсуждались в обществе.
"Портрет господина У.Г." нанес Оскару неизмеримый вред. Благодаря этой статье враги Оскара наконец-то получили оружие, которого так жаждали, без устали применяли его беззастенчиво с острым наслаждением ненависти. Оскар, похоже, упивался бурей противоречивых мнений, которую вызвала его статья. Он лучше, чем кто либо, понимал, что известность предшествует славе, и с коммерческой точки зрения - более ценна. Он потирал руки от радости по мере обострения дискуссии, его радовали даже насмешки завистников. Он знал, что маленький огонек ветер задует, а большое пламя - раздует еще сильнее. Пока об Оскаре говорили, ему было всё равно, что именно говорят, и, конечно же, всё, что он писал, обсуждали бесконечно.
Необычайный успех у публики повысил уверенность Оскара в себе, со временем его уверенность приобрела оттенок демонстративной надменности. Первым потрясающим знаком этих постепиенных изменений стала публикация в журнале "Lippincott's Magazine" романа «Потрет Дориана Грея». На роман сразу начались нападки в либеральной газете "The Daily Chronicle", которая всегда отличалась симпатиями к художникам и литераторам. Роман окрестили «сказкой из лепрозория французских «декадентов» - ядовитой книгой, атмосфера которой отравлена удушающими миазмами морального и духовного разложения».
Оскар, конечно же, ответил, и тон его ответа был объясним, учитывая рост его самомнения: он больше не боится обвинений в порочности, он бросает вызов: «Да, книга - ядовита, если вам так угодно, но вы не можете отрицать, что она идеальна, а идеал - то, к чему мы, художники, стремимся».
Когда Оскар издал «Портрет Дориана Грея» книгой в августе 1891-го года, он прислал мне экземпляр большого формата с запиской, попросил сказать, что я думаю о книге. Я получил том с запиской рано утром, и читал до полудня. Потом послал ему записку от руки: «Другие угощают нас вином, - написал я. - Кто-то - кларетом, кто-то - бургундским, кто-то - мозельским. Ты первый угостил нас чистейшим шампанским. По большому счету эта книга остроумнее, чем творения Конгрива, и равна им по интеллектуальному уровню: мне кажется, ты наконец-то оправдал себя».