Альфред Дуглас увлекся почти столь же сильно: он унаследовал от своей матери все ее литературные вкусы, и более того - он уже был профессиональным поэтом, не уступавшим в мастерстве величайшим авторам. Не удивительно, что он принял этого блестящего собеседника с сияющими глазами и чарующим голосом, чей размах и игра ума превосходили его воображение, за чудо света, за одного из Бессмертных. Мне рассказывали, что, немного послушав Оскара, юноша начал страстно выказывать ему свое восхищение. Они были необычной парой, дополняли друг друга в сотне аспектов - не только умом, но и характером. Оскар достиг оригинальности суждений и обладал культурой учености, а у Альфреда Дугласа была молодость, титул и красота, он был красноречив, как женщина, выражал свои мысли в непревзойденной форме. Как ни странно, Оскар был настолько же дружелюбным и уступчивым, насколько юноша был упрямым, власным и безрассудным.
Через несколько лет Оскар рассказал мне, что его сразу испугало аристократическое высокомерие Альфреда Дугласа:
- Он меня пугал, Фрэнк, столь же сильно, сколь и привлекал, и я старался держаться от него подальше. Но он этого так не оставил, он преследовал меня постоянно, я не мог сопротивляться. Вот моя единственная вина. Вот что меня убило. Он вверг меня в расходы, которые я не мог себе позволить: я не раз пытался от него освободиться, но он возвращался, и я сдавался - увы!
Хотя это - взгляд Оскара на всё произошедшее постфактум, он довольно верен. Оскар даже не представлял, как его встреча с лордом Альфредом Дугласом изменит мир для него и его для мира. Влияние более несговорчивой натуры юноши оказалось в основном психологическим: Оскар оказывал на юношу бодрящее интеллектуальное влияние, а влияние юноши на Оскара было имитацией. Надменность лорда Альфреда Дугласа способствовала тому, что Оскар стал высокомерен: будучи художником, он попытался превзойти своего учителя в аристократической брезгливости. Я не знал, в чем причина, и изменения в характере Оскара меня всё время удивляли. Далее я приведу множество примеров таких изменений.
Кроме того, их дружба имела вот какие далеко идущие последствия. Оскар всегда любил красивую жизнь, но много лет ему приходилось зарабатывать на хлеб насущный, он знал цену деньгам и не любил ими швыряться, привык обедать или ужинать в дешевом итальянском ресторанчике за несколько шиллингов. Лорда Альфред Дуглас привык не считаться с чужими расходами, а роскошнейшая жизнь для него была необходимостью. Начав развлекать Альфреда Дугласа, Оскар начал ходить по самым дорогим отелям и ресторанам, его расходы начали непомерно расти и вскоре превысили его большие заработки. Впервые за время нашего знакомства он начал безрассудно одалживать деньги у всех подряд, ему приходилось печь одну пьесу за другой, не имея времени на обдумывание.
Лорд Альфред Дуглас недавно заявил:
- Я тратил больше денег на развлечения Оскара Уайльда, чем он - на мои.
Но это - нелепый самообман.
Его более раннее признание было намного ближе к истине:
- Для меня было сладким унижением позволять Оскару Уайльду платить за всё и просить у него деньги.
Можно не сомневаться, что присущая лорду Альфреду Дугласу расточительность ввергла Оскара Уайльда в непомерные расходы и заставляла его непрерывно писать.
Их близость имела и другие, еще худшие последствия: хотя здесь о них не нужно распространяться, обозначить их следует, поскольку их причиной стала растущая самоуверенность Оскара, о которой я уже упомянул выше. Поскольку Оскар полностью посвятил себя лорду Альфреду Дугласу и постоянно всюду ходил с ним, он познакомился с его друзьями и приятелями, и всё реже появлялся в так называемом светском обществе. Лорд Альфред Дуглас водил знакомство с парнями из низших слоев общества, но его никто не знал, никто им не интересовался, а Оскар Уайльд уже был знаменитостью, каждый его шаг комментировали. С этого момента слухи про Оскара приняли определенную форму и вылились в специфические обвинения: враги ликовали, пророча ему крах и бесчестье.
В лондонском обществе знают обо всем: словно вода впитывается в песок, правда расходится всё шире, постепенно проникает всё глубже. «Сливки общества» Лондона любят скандалы почти столь же сильно, как жители епископской столицы. Примерно тогда рассказывали об ужине, который Оскар Уайльд устроил в ресторане Сохо и который в итоге превратился в римскую оргию. Мне рассказывали, что какой-то мужчина пытался наштажировать Оскара в его собственном доме. Я лишь пожимал плечами, слушая про все эти скандалы, и спрашивал сплетников, какие слухи ходили о Шекспире, если ему приходилось столь резко реагировать на «черноротую клевету», а если они продолжали рассказывать свои злобные истории, мне оставалось лишь дать понять, что я им не верю. Хотя в течение первого года близости Оскара с лордом Альфредом Дугласом я виделся с Оскаром редко, один произошедший тогда случай наполнил меня подозрениями и неизъяснимым ужасом.