Примерно через год после первой встречи Оскара Уайльда с лордом Альфредом Дугласом я услышал, что их донимают по поводу каких-то украденных у них любовных писем. Поговаривали о шантаже и делали любопытные намеки.
В конце года было объявлено, что лорд Альфред Дуглас уехал в Египет, но это «бегство в Египет», как его остроумно окрестили, было подслащено тем, что немного позднее его назначили почетным атташе при лорде Кромере. Я счел его отъезд удачей, поскольку, когда он находился в Лондоне, у Оскара совсем не было времени на себя, и он появлялся на публике в компании людей, которых было бы лучше избегать. Оскар постоянно расхваливал мне лорда Альфреда Дугласа как очаровательного человека и поэта, рассыпался в лирических похвалах его фиалковым глазам и волосам цвета мёда. Я ничего не знал о лорде Альфреде Дугласе и не подозревал о наличии у него поэтического таланта. Мне не нравились некоторые друзья Оскара, а особенно сильную антипатию я питал к отцу лорда Альфреда Дугласа. Маркиза Куинсберри я знал довольно хорошо. Я состоял в старом клубе «Пеликан», часто захаживал туда поговорить с Томом, Диком или Гарри о спорте, или сыграть партию в шахматы с Джорджем Эдвардсом. Маркиз Куинсберри бывал там почти каждый вечер, и кто-то меня ему представил. Я жаждал с ним познакомиться, поскольку он меня удивал. Во время какого-то спектакля («Обещание мая» поставили в ноябре 1882-го года), кажется, это была пьеса Теннисона «Обещание мая», которую поставили в «Глобусе», пьеса осуждала атеистов - так вот, маркиз Куинсберри встал в своей ложе, осудил пьесу и объявил, что он - атеист. Мне хотелось познакомиться с англичанином, который настолько презирает правила приличия. Двигало ли им аристократическое высокомерие, или он, может статься, человек благородных побуждений? Те, кто хорошо знал этого человека, сочли бы этот вопрос смешным.
Рост маркиза Куинсберри составлял примерно пять футов и девять или десять дюймов, у него было плоское, тяжелое, довольно мрачное лицо и живые горячие глаза. Он являлся воплощением чванства, был переполнен подозрениями, а в отношении денег был бережлив до мелочности. Его совсем не интересовали книги - он любил спортивные игры на свежем воздухе, и под довольно резкими, хоть и не вульгарными манерами, скрывал бешеный желчный нрав. Он смело лез в драку, как иногда делают очень нервные люди, если у них, так уж вышло, велика сила воли. Он был из тех, кто, просто из-за того, что боится быка и представляет, какую ужасную рану тот может ему нанести, хватает быка за рога.
Из-за бешеного нрава маркиз не раз попадал в передряги в клубе «Пеликан». Помню, однажды вечером он начал оскорблять человека, который мне очень нравился. Хезелтайн, кажется, был биржевым брокером. Веселый, светловолосый, красивый парень некоторое время выслушивал оскорбления Куинсберри с веселым презрением. Он снова и снова отражал гневные выпады Кунсберри остротами, но маркиз всё распалялся, и в конце концов бросился на него. Хезелтайн увидел, что маркиз несется к нему, и вовремя отразил удар - ударил маркиза по лицу и буквально сбил с ног. Когда Куинсберри встал, он являл собой печальное зрелище: распухший нос, синяк на весь глаз, на рубашку хлещет кровь. Любой другой мужчина продолжил бы драку или покинул бы в затруднительном положении клуб, а маркиз Куинсберри сел за стол, и несколько часов просидел так молча. Я смог объяснить себе его поведение лишь тем, что его желание сбежать с места позора было столь велико, что маркиз решил ему воспротивиться, заставил себя об этом не думать, так что сидел под насмешливыми взглядами и выслушивал шепотки всех, кто приходил в клуб в течение следующих двух-трех часов. Маркиз был из тех людей, которых мудрые люди избегают, а умные - используют в своих целях: опасный, резкий, смертоносный инструмент.
Поскольку мне не нравился отец лорда Альфреда Дугласа, я не спешил знакомиться с новым другом Оскара.
После успеха первой пьесы я начал видеться с Оскаром реже: он больше не нуждался в моих услугах редактора, и кроме того - был очень занят, но следует отметить в нем одну хорошую черту. Ранее я одолжил ему 50 фунтов, когда он нуждался в деньгах, и ничего ему не говорил по этому поводу, но после успеха его второй пьесы я написал ему, что 50 фунтов мне пригодились бы, если он может их вернуть. Оскар прислал мне чек с очаровательным письмом.
Теперь он снова постоянно был с лордом Альфредом Дугласом, который, как выяснилось, поссорился с лордом Кромером и вернулся в Лондон. Почти сразу же после его возвращения по городу начали ходить скандальные слухи о них с Оскаром:
- Вы слышали новость о лорде Альфреде и Оскаре? Мне рассказывали, что они находятся под надзором полиции, - и так далее, и тому подобное без конца. Однажды я услышал историю, столь богатую отвратительными подробностями, что, похоже, она по крайней мере основывалась на фактах. Говорили, что Оскар писал лорду Альфреду Дугласу скабрезные письма, а юноша по имени Альфред Вуд выкрал эти письма из комнаты лорда Альфреда Дугласа в Оксфорде и попытался шантажировать ими Оскара. Факты были столь точны и специфичны, что я спросил Оскара об этом. Он очень искренне отреагировал на обвинения, как мне показалось, и рассказал, как всё было. Эта история озаряет ярким светом невероятную силу воли этого человека, поэтому я расскажу ее здесь.