15 мая он остановился в «Отель де ля Нева» на улице Монтини, вернувшись к привычному образу жизни: бесконечные кафе и рестораны — дешевые, если платит он сам, дорогие, если его приглашают. Он был в восторге от «Сада пыток» Октава Мирбо, который писал ему, став академиком: «Как это чудовищно; ты просто ощущаешь, как трепещет садистская радость страдания».
Уайльд оказался замешанным в еще одно громкое политическое событие, происходившее в эти дни. 2 июня он случайно смешался с толпой манифестантов перед зданием Военного клуба на площади Сент-Огюстен. Манифестанты выступали в поддержку майора Маршана, героя Фашоды, преданного французским правительством, которое отозвало его из Судана, выполняя требование англичан. Ряд политических деятелей хотели бы видеть его новым генералом Буланже[610], восставшим против слабого правительства, чтобы в дальнейшем поднять престиж армии, серьезно пошатнувшийся в связи с последними событиями, связанными с процессом по делу Дрейфуса. Кассационный суд отменил приговор 1894 года и направил дело на новое рассмотрение военного совета в городе Ренн. Уайльд провел несколько счастливых недель в обществе Робби и «малыша Мориса». Ему пришло письмо от актера Кирле Беллью с предложением о сотрудничестве в написании пьесы, которую Беллью хотел посвятить Бруммеллу[611]; Уайльд порадовался и выходу седьмого тиража «Баллады», и появлению на книжных прилавках «Идеального мужа», которого он посвятил на этот раз Фрэнку Харрису «в знак скромного свидетельства выдающихся качеств художника и рыцарской доблести в отношении друзей». В Марлотте он сблизился с небольшой группой почитателей и друзей художника Армана Пуэна и ожидал здесь чека от Смизерса, после чего он смог бы отправиться в Гавр.
18 июля газета «Матэн» опубликовала признания Эстерхази с обвинениями в адрес генерального штаба; фактически он лишь повторил заявления, сделанные в газете «Обсервер», на которую, кстати, подал в суд. Эти события лишний раз подтвердили достоверность показаний Роуленда Стронга на заседании кассационного суда, когда он рассказал о своих беседах с Эстерхази, за которыми последовала публикация в «Обсервере». Для Уайльда дело Дрейфуса еще не закончилось. Когда его включили в список свидетелей защиты на заседании реннского военного совета в августе 1899 года, Эстерхази опроверг его показания, а главное, дискредитировал его и Стронга, сделав письменное заявление; «Я хочу подчеркнуть, что интимными друзьями мистера Стронга, с которыми он имеет постоянную связь, являются два очень умных человека — лорд Альфред Дуглас и сэр (sic) Оскар Уайльд. Несмотря на то, что мне поставили в вину все мирские преступления и пороки, я все-таки еще не докатился до того, чтобы получать удовольствие от подобных отношений; мои встречи с ними носили эпизодический характер, и все заявления Стронга о каких-то якобы сделанных мною признаниях — совершенная ложь. Он специально создал целый синдикат, чтобы использовать меня в своих целях…»
В соответствии с приговором, вынесенным 9 сентября, Дрейфус был признан виновным со смягчающими обстоятельствами, и дело объявлено закрытым, по крайней мере в том, что касается интереса, который уделял ему Уайльд; известие о том, что 19 сентября Дрейфус помилован решением президента Республики, Уайльд встретил с насмешливой иронией.
Прошли годы, утихли страсти, и Уайльд снова встретился с лордом Альфредом Дугласом, как встречаются с прежней любовью, пламя которой угасло навсегда. Однажды сентябрьским вечером они вместе поужинали в кафе «Мир». За соседним столиком случайно оказалась знакомая актриса Ада Реган и ее импресарио Огастин Дэйли с женой. Ада Реган подняла на Уайльда глаза, и он ответил ей широкой улыбкой. Чувствуя себя крайне неловко, она пришла в замешательство, не решаясь пригласить Уайльда за свой стол из опасения, что ее импресарио не одобрит этот поступок. Но решение все же было принято, и Уайльд закончил вечер с ними, обретя на эти несколько часов свой прежний блеск, став даже более обаятельным, чем всегда, и обсуждая с американцем-импресарио проекты разнообразных театральных постановок. Проектам этим не суждено было осуществиться, поскольку на следующий день Дэйли умер. Уайльд, словно ему недоставало своих проблем, счел себя обязанным поддержать миссис Дэйли и Аду Реган и помочь им справиться с горем, которое обрушилось на них с этой скоропостижной смертью.
Через несколько дней Оскар Уайльд сидел в одиночестве на террасе кафе на бульваре; неожиданно он увидел идущего по улице Андре Жида. Он окликнул его. Слегка смущенный тем, что его могут увидеть в компрометирующем обществе, Жид уселся так, чтобы быть к улице спиной. Уайльд крайне огорчился, заметив, что его стыдятся даже близкие друзья: «Да сядьте же поближе, я сейчас так одинок». Какое-то мгновение Жид колебался, затем пересел ближе к Уайльду. Разговор не клеился, и очень скоро Жид встал; тогда Уайльд жалобно признался, что остался без средств к существованию. Жид снова опустился на стул и начал вполголоса отчитывать Уайльда, упрекая его в праздности.
610
Жорж Буланже (1837–1891), военный министр Франции в 1886— 87 гг., пользовался большой популярностью, позже собрал вокруг себя военачальников, недовольных режимом, но, триумфально избранный в Париже, не решился на государственный переворот (1889); под угрозой ареста бежал в Бельгию, где покончил с собой на могиле своей любовницы.
611
Джордж Бруммелл (1778–1840), английский денди, прозванный «Королем моды». (Прим. пер.)