Выбрать главу

На обратном пути Уайльд остановился на десять дней в Глане, а в последних числах мая он уже ужинал в Париже в обществе Фрэнка Харриса и Бози, чей последний и ужасающий приступ ярости вновь поверг его в отчаяние. Он покинул кафе вне себя от стыда и отвращения.

Дуглас окончательно превратился в неблагодарного и неверного Иуду, бросившего того, кому поклонялся, пока не разразилась катастрофа.

Что же до маркиза Куинсберри, то 31 января 1900 года он скончался в возрасте пятидесяти пяти лет, оставив после себя состояние, оценивавшееся в триста семь тысяч фунтов стерлингов, которые были заработаны на организации боксерских поединков, так как от своего отца, восьмого маркиза, он унаследовал только одну тысячу шестьсот пятьдесят семь фунтов. Бози получил в свое распоряжение большую часть этого состояния, если верить тому, что он сам писал в «Воспоминаниях»: «Перед смертью отец послал за мной; между нами состоялось полное примирение, и он оставил мне абсолютно все, что было возможно мне завещать из своего довольно значительного состояния»[618]. Тем не менее, несмотря на свои неоднократные заверения, он ограничился в отношении Уайльда лишь несколькими приглашениями на ужин и кое-какими незначительными субсидиями, хотя, конечно, должен был сдержать слово чести и возместить Уайльду ту тысячу фунтов, которую его семья обязалась уплатить, чтобы покрыть судебные издержки. Кстати, вспышка гнева, случившаяся у него за последним совместным ужином, произошла именно после напоминания об этом долге чести, который, по его словам, настоящий джентльмен никогда не возвращает.

Возбуждение от поездки в Рим спало, Уайльд вновь принялся скитаться по Парижу, ужины у «Мэра» сменялись бесконечным ожиданием на террасах кафе. Он продал Фрэнку Харрису план пьесы «Мистер и миссис Давентри», утаив от него, что права на нее уже приобрели сначала американские актрисы Браун-Поттер и Ада Реган, затем Гораций Седжер и Луис Нетерсол, а потом еще два театральных директора и, наконец, Леонард Смизерс.

В июне 1900 года Уайльд посетил Всемирную выставку, открытие которой состоялось 14 апреля. На стенде Эдисона он записал на один из первых фонографов три последние строфы «Баллады Редингской тюрьмы»[619]. Его пригласили на банкет, устраиваемый в честь Родена, и он с большим удовольствием встретился вновь с великим скульптором, которого считал величайшим поэтом Франции, полностью «затмившим Виктора Гюго». Ни с того ни с сего Джордж Александер вдруг предложил Уайльду двадцать фунтов ежемесячно за права на «Веер леди Уиндермир» и «Как важно быть серьезным»; однако и этого было уже недостаточно для того, чтобы помешать неотвратимому погружению в манящее небытие. К тому же все обладатели прав на «Мистера и миссис Давентри» по очереди предъявили ему свои претензии. Оскару Уайльду было уже сорок пять лет, он написал «Портрет Дориана Грея», познал небывалый успех благодаря четырем театральным пьесам, вдохнул последние искры своего гения в «De Profundis» и «Балладу Редингской тюрьмы»; экстравагантная жизнь довела его до того, что, подобно нищему бродяге, он вынужден был клянчить деньги у тех, кто еще продолжал окружать его своей заботой.

вернуться

618

Alfred Douglas. Oscar Wilde et moi. Emile-Paul Frères, 1917, pp. 72–73.

вернуться

619

Эта запись сохранилась и находится в коллекции Общества Оскара Уайльда.