– И что теперь делать?
– Есть здесь некая нелогичность... – раздумчиво проговорил Валерий Петрович. Сигара догорала в его толстых пальцах, окутывая всю его фигуру дымом.
– А именно?
– Вот смотри. Допустим, некто «икс» – человек или организация – работает против вашего депутата Брячихина. Он, этот «икс», естественно, заинтересован в секретных сведениях, характеризующих возможности, силы и слабости депутата. Эти сведения имеются в вашем документе... Пока – полная аналогия с секретным докладом о состоянии некой страны, которым интересуются шпионы другой страны... Правильно?
– Допустим.
– Но если шпиону попадает в руки подобный доклад, – продолжил свои рассуждения полковник Ходасевич, – что он обычно делает?
Он пристально посмотрел на Татьяну.
Та пожала плечами. Она не понимала, куда клонит отчим.
– Он снимает доклад на микропленку, – продолжал Валерий Петрович. – А затем кладет его на место... Почему? – Он нацелил на Татьяну сигару.
Она не ответила, только досадливо пробарабанила пальцами по столешнице.
– Во-первых, потому, – сказал полковник, – чтобы агента, работающего на противника, не разоблачили. А во-вторых, чтобы неприятель – в данном случае этот ваш Брячихин – не проведал, что противник на самом деле о нем все знает...
Отчим положил сигару дотлевать в пепельнице.
– В вашем же случае все наоборот, – заявил он. – Похищение произошло демонстративно. Документ просто выкрали.
– Может, – с легкой язвительностью возразила Таня, – наш шпион непрофессионал? И у него, совершенно случайно, не оказалось с собой микрофотокамеры?
– А ксерокс в вашем отделе есть? – прищурился отчим.
– Есть, – опустила Таня глаза.
– Вот тебе и ответ.
– А может... – заспорила она, понимая, впрочем, что спор уже проигран, однако природное упрямство не позволяло ей никогда уступать без борьбы, и она продолжала сражаться даже в самой безнадежной ситуации. – Может, наш шпион не знал, что у нас есть ксерокс? Или не умел им пользоваться?
– А может, он вообще слабоумный слепоглухонемой, – саркастически проговорил Ходасевич, и Татьяна смирилась.
– Но тогда что все это значит? – воскликнула она.
– Возможно, – протянул Валерий Петрович, – демонстративное исчезновение документа означает, что кого-то хотели подставить...
– Подставить? – вскинулась Татьяна. – Кого конкретно?
– Трудно сказать. Может, ваше агентство в целом. Может, твоего босса Теплицына. А может, лично тебя.
Московский ресторан «Венеция» был совсем новым и располагался неудобно – на обочине третьего транспортного кольца, поэтому посетители его своим вниманием пока не баловали. В сени псевдоколонн скучали человек десять официантов в париках и камзолах, а гостей присутствовало только двое. Один лет пятидесяти, другой значительно моложе – годов, наверное, тридцати, оба безупречно одетые и постриженные. Они сидели за столиком в углу и тихо беседовали, запивая красным вином мясо по-неаполитански.
– Ну, я тебя поздравляю, – произнес тот, что помоложе. – Дело пошло.
Собеседник небрежно кивнул:
– Знаю. Уже видел.
– Ну, и как тебе? – вкрадчиво спросил молодой.
Пожилой скривился:
– Посмотрим, что будет дальше...
Молодой отодвинул тарелку, впился в собеседника внимательным взглядом и требовательно спросил:
– О чем ты?
Пожилой не смутился. Спокойно выдержал его взгляд и сказал:
– О том, что пока меня твоя затея не впечатляет. – И припечатал: – Мелко, банально, скучно.
– Ну, это же только начало, – пожал плечами молодой. – Как говорится, разгон. Первая передача. А дальше-то все веселей пойдет. Чем выше скорость, тем острей ощущения.
– Чем дальше, тем лучше, говоришь? – кисло откликнулся тот, что постарше. – А я думаю, что ударным должно быть именно начало. Зацепка. Лихой старт.
– Тут ты не прав, – твердо сказал молодой. – Нельзя же всех под одну гребенку причесывать! У нас подходы другие. И задача иная. Так что начало совершенно нормальное. Все по плану, как доктор прописал. А дальше все завертится так, что пальчики оближешь.
– Ты раньше времени-то не радуйся, – предостерег старший. – Ты, по-моему, не отдаешь себе отчета, с кем связался. Они люди умные, хитрые и с большими связями. Поэтому будь предельно осторожен. Понял? Предельно!
– Да все я понимаю! – досадливо откликнулся молодой. – Будь спок! Всё под контролем, и все будет хоккей. Мы еще покажем им небо в алмазах! Да и сами получим удовольствие.
Он снова придвинул к себе тарелку и принялся торопливо доедать остывающее мясо по-неаполитански.
Таня запросила у отчима чаю – цыпленок по-каталонски оказался островат. Но пить захотелось не только поэтому. Теперь, по нешутейно озабоченной реакции отчима, она наконец осознала всю серьезность случившегося и всю неприятность своего собственного положения, и ей требовалось взять тайм-аут, подумать, «переварить»... Валера засыпал в заварной чайник чаю, затем сходил в комнату и вернулся на кухню с большим кожаным блокнотом.
– Пройдемся по деталям, – предложил он, усаживаясь на подушки кухонного уголка.
– Как скажешь, – смиренно отозвалась Татьяна.
– Начнем с окна в твоем кабинете. – Отчим нацепил на переносицу большие очки и открыл кожаный кондуит. Пристально глянул на Татьяну из-под очков. – Сейчас лето. Возможно, его перед уходом забыли закрыть?
– Нет, ну что ты! Я его всегда закрываю, когда ухожу. К тому же оно на сигнализации. Если вдруг не запрешь – сирена будет визжать, охрана тут же прибежит.
– Хорошо. – Валерий Петрович сделал пометку в блокноте. – Теперь двери. Как они запираются?
– Я же тебе рассказывала: у нас новейшая система охраны. Какая-то американская. Пускают только по отпечатку пальца. Не думаю, что такую систему можно сломать. Или взломать.
– Хорошо. – Еще одна пометка. – А что насчет самого сейфа?
– Сейф какой-то новый, маленький. Тоже импортный. Помимо ключа, у него был код, но я... – Таня горестно вздохнула. – Я им не пользовалась. Боялась, что забуду или перепутаю. У меня в голове и так целая каша из этих кодов: пин для кредитки, пин для мобильника... Ну, я и решила, что с кодом для сейфа будет явный перебор...