— Из Приморско-Выборгского подрайона прибыли? — спросил он и удовлетворенно кивнул.
— Ну, а раз так — семеро Одинцова не ждут, — усмехнулся председательствующий и, разгладив пояс, дзинькнул в графин. — Открытое партийно-комсомольское собрание, посвященное 20-й годовщине образования ОСКОЛ, считаю открытым. Слово предоставляется товарищу Хлазову.
Генерал-комиссара Хлазова я никогда раньше не видел, поэтому с интересом наблюдал за пятидесятилетним, без единой сединки, атлетом, степенно раскладывающим перед собой красные папки и одновременно поглядывающим в зал поверх очков.
— Скоро узнаем, будут ли пряники давать, — шепнул Михей, перегибаясь сразу через две спины.
— Как?
Ответил сосед:
— Если в президиум не вернется — будут медали, а если нет, будут розги.
Михей кивнул, а Хлазов, откашлявшись, стал читать:
— Товарищи командиры и специалисты ОСКОЛ, двадцать лет назад вышло постановление Главвоенморсовета республики об образовании на территории РСФСР линий спецзаграждений по борьбе с ОРВЕРами. Советская власть с первых лет становления проявляла неусыпную заботу…
Глядя на оратора, я почему-то вспомнил рисунок из детской книжки античных мифов. Вверху и чуть сбоку (как на картинке) находился Зевс-руководитель. Президиум из богов-олимпийцев (они же начальники спецотделов и служб) располагался на маленьком возвышении; полубоги (командиры отрядов) занимали первые ряды, ну и мы (рядовые герои) сидели, где и как попало.
Зевс-Хлазов отпил воды, опорожнив на четверть графин, и продолжил мысль:
— Перефразируя наркома Дзержинского, должен сказать: заградитель обязан иметь железные руки, умную голову и крепкие нервы. На наших плечах ответственность за фронтовую зону Ленинграда, безопасность и спокойствие сотен тысяч гражданских, забота о пострадавших от ОРВЕРов…
В президиуме среди «богов-олимпийцев» сидел Евграф в новом, с иголочки мундире, с двумя орденами Красного Знамени. Вообще, все были принаряжены, окна украсили бархатными портьерами, а над сценой протянули кумач с лозунгом: «Очистим колыбель революции».
— …Только за период с конца июня подразделениями ОСКОЛ было исключено не менее шести попыток прорыва, нейтрализовано более двадцати чужаков и их пособников, обнаружено и ликвидировано две эпидемически опасных зоны. К настоящему времени противник оттеснен за линию заграждений, а отдельные районы юга и Заневской части города полностью освобождены от ОРВЕРов. Это наш весомый вклад к четвертьвековому юбилею наступающего Октября…
Даже потолок забелили и подкрасили, а вечно изъеденный грибком простенок у французского окна закрыли диптихом «товарищи Каганович и Берия на испытаниях параэнергетического дезактиватора».
— …Неуклонно растет численность большевиков и кандидатов партии. Коммунист Глухов в одиночку обезвредил двух чужаков; секретарь парторганизации Старогородской спецкомендатуры Сандлер, будучи тяжело раненым, поддерживал бесперебойную связь, пока его не увезли в госпиталь; кандидат партии Жигалов вступил в единоборство с вампиром и ценой жизни спас ребят из детского дома. И таких примеров десятки…
А вот про Жигалова — тут больше головотяпства. Юрка, он медик. Приехал с шифровальщиками, когда, по идее, всех уже нейтрализовать должны были. Оказалось — не всех. Недобитый упырь выскочил прямо на детей во время осмотра.
— …Бойцы Ленфронта и рабочие заводов должны иметь надежную защиту. И они будут ее иметь!
Хлазов читал еще минут десять и закончил совсем в мажоре:
— Родина высоко оцениланаши усилия. Всему личному составу, который участвовал в операциях «Подкидыш» и «Декабрист», объявлена благодарность Верховного, а наиболее отличившиеся представлены к наградам. Среди них: капитан Сеначев награжден орденом Ленина, майор Берендеев представлен к «Красному Знамени», младший лейтенант Ким…
Красный и потный Сеначев, шагая, будто циркуль, поднялся на «пьедестал» и негнущейся рукой взял коробочку с орденом.
— В Смольном мигуна вычислил, — завидуя, шепнул Михею сосед. — Делов на пять минут, а орден Ленина — пожалуйте!
— …Лейтенант Хавьер Руис де Хименес — к ордену Красной Звезды. Старший лейтенант Саблин — к «Отечественной войне» первой степени, сержант Волокитин — к ордену…
— Саблин, ты чего? — Михей толкнул меня в бок и показал на сцену. — Иди!
— Куда?
— Ты че, совсем? Орден иди получай, — Сарафанов улыбнулся. — Поздравляю, Андрюх… — И тут же лихо вскочил сам.
Потом был «антракт» и мы оглядывали и ощупывали боевые знаки под поздравления друзей и знакомых. Михей достал орден Красной Звезды из коробки и разглядывал его «на свет», а я прижимал подбородок, чтоб лучше свой видеть — Полюдов завинтил награду мне на гимнастерку и припечатал колодку, вдавив штифт в ребро, как будто еще раз подтверждая свое слово о награде за найденную Таню Марвич.