Сладких водичек не обнаружилось у толстой продавщицы, и, купив несколько бутылок колючего «Арзни» в ларьке «Кавминразлива», мы вернулись к дому. На темной лестнице долго целовались, вскидываясь и переступая вверх по ступенькам при заслышанном стуке в парадном. Это увлекательное восхождение прервал седой пенсионер с мусорным ведром. Старик выскочил у порога лестничного марша и свирепо блестел очками до тех пор, пока мы не укрылись за дверью. В темном коридоре я успел еще раз чмокнуть принцессу, прижав ее к себе чуть ниже дозволенного места.
— Ну что, молодежь, к бою?! — закричала бесшабашная голова, и под грохот стаканов бой с зубровкой продолжался еще несколько часов в табачном дыму.
Суббота, 21-го июня, выдалась на редкость суматошной. Кроме занятий во втором артучилище на руках у меня была куча наказов и писем от сослуживцев, две кучи пакетов и пакетиков и сумка с резиновым слоном. Потом еще закупки эти дурацкие: начпрод Багиев репяхом вис, пока не выколотил из меня обещание привезти из Питерашоколада «Золотой ярлык».
Часам к пятнадцати обе кучи стали рассасываться. Просьбы и наказы были выполнены, пакеты вручены, деньги отданы, а желтый слон был надут щекастым карапузом у меня на глазах. В доме Ленторговли я накупил продуктов себе и Багиеву, после чего отправился домой и, напустив блеску в мундир, приготовился к посещению родной школы.
Как недавние коллеги узнали о моем местонахождении в пределах городской черты — их тайна, но рано утром, когда я еще отходил от застолья, зазвонил телефон. Еле расслышав трещание звонка, я поднял трубку и бесконечно долго выслушивал радостное повизгивание, приглашающее меня на школьный выпускной почетным гостем.
— Григорич, я жутко устал. Хочу выспаться.
Восторженным визгуном оказался географ Ступицын, чей голос я узнал не сразу.
— Андрюха, не будь свиньей, мы все тебя ждем, — на этот раз четко и внятно сказал Ступицын и повесил трубку.
Пришлось идти. Не хотелось, но раз коллектив знает, что я здесь, отсутствие на празднике после приглашения будет, действительно, свинством. В принципе, мое пребывание в качестве гостя не принесет ни печали, ни радости большинству — слишком недолго пробыл я в этих стенах. Но почему нет? Тем более, явных врагов не помнится, а Тимкин не в счет. Разве что Ангелина Исидоровна, осколок прошлого мира, неизвестно какими неправдами задержавшаяся в советской школе.
И Ангелина эта Исидоровна, зловреднейшая химичка во всей Ленинградской области, больше всех расточала комплименты в адрес «доблестного офицерства». А Женя Ромашова, тайное мечтание коллег-мужчин, призналась, что впервые видит такого элегантного военного:
— Вашего брата в последнее время в такие отрепья одевают… Ты знаешь, — красавица Женя перевела дискант в контральто, — мне даже белые офицеры из кинофильмов нравятся, такие они… — И держала меня за ремень, забалтывая до смерти, пока не загремели стулья возле красной трибуны президиума. А потом загремел ставший недавно директором Дмитрий Иванович Фомичев, до раздачи аттестатов еще владелец сотни ученических душ.
— Друзья мои, — улыбался он, — вот и переступили вы порог, за которым начинается большая жизнь. Много путей перед вами, а выбрать нужно один. Да такой путь, чтоб всю жизнь идти по нему прямо. — Дмитрий Иванович отпил чего-то из графина и продолжил: — Плохо ли, хорошо ли научили мы вас — покажет время. Но я думаю, не только знания вынесете вы из этих стен. Главное — это не количество пятерок в табеле, а то — кем вы будете для нашей социалистической Родины. В меру своих сил школа старалась дать вам, ребята, знания и навыки; учила вас любить родную страну, делая из шумной ватаги первоклашек будущих строителей коммунизма. Дерзайте, применяйте знания на практике, умение в деле и ищите. Ищите свое место в жизни, в обществе созидателей.
Грохнуло третий раз, накатывая волной аплодисментов из глубины актового зала. Хорошо сказал Фомичев. Коротко и душевно. И хлопали ему тоже от сердца — с люстровой мишуры долго не спадала колеблющаяся дрожь. Директор пододвинул стопку типографски пахнущих листков с путевкой в жизнь. Ему помогала Ангелина, громко называя фамилии учеников.
Аттестаты выдавали поклассно, в перерывах между буквами выпуская нескольких ораторов. Мне достался «во вручение» родной «В».
Ребята выросли здоровыми и крепкими, а девчонки умными и красивыми. И никто не знал еще, что не сотни дорог перед ними лежат… Одна единственная, о которой сказал Фомичев, но не свободная по выбору, а подневольная для многих и обязательная для всех. Разно прошли ее мальчики и девочки. Да и мы — кто учил и приказывал идти по ней правильно — не все оказались примером. Что ж, судьба только повернула стрелку на пути, а дальше каждый выбирал сам.