- Эй, – Санни скребется в дверь кабинета Чарльза, приоткрывает створку самую чуточку и осторожно заглядывает внутрь, – можно я здесь посижу?
Чарльз отрывается от каких-то бумаг, трясет головой и долго не может сфокусировать взгляд. Санни фыркает, проходит внутрь и мягко закрывает за собой дверь. В руках она держит стопку учебников и тетрадей, взмахивает ими перед собой и натягивает улыбку:
- Обещаю прилежно делать уроки и не мешать тебе работать.
- Конечно, солнышко, – Чарльз устало выдыхает и трет глаза, пытается подняться и бьет подлокотник кресла ладонью, – черт!
Санни знает, что внезапная инвалидность ломает его, и потому изо всех сил цепляется за отталкивающую ее руку. Она усаживается на диванчик напротив стола, подтягивает к себе журнальный столик и раскладывает на нем книги и тетради. Санни ничего не говорит потирающему лоб Чарльзу, бросает на него быстрые взгляды и склоняется над домашним заданием.
- Как насчет пиццы? – спрашивает Санни, когда тишина начинает давить на уши.
- Что? – переспрашивает Чарльз, вновь поднимая голову от бумажных завалов.
У него красные от недосыпа и нервов глаза, трясущиеся пальцы и растрепанные напрочь волосы. Чарльз облизывает пересохшие губы, поднимает на Санни затуманенный взгляд и ведет плечами.
- Пицца, – поясняет Санни, – на Рождество. Я подумала, что индейка – это как-то скучно, и можно приготовить пиццу.
- Да, конечно, – Чарльз, кажется, не слышит ни единого ее слова, кивает рассеяно и бегает глазами по комнате, – пицца – это здорово. Хэнк отвезет тебя в магазин, и вы купите все необходимое.
- Вообще-то, – Санни фыркает и прикусывает кончик ручки, – мы давно все купили, и пицца уже греется в духовке. Чарльз, Рождество завтра.
- О Боже, прости, – Чарльз выкатывается из-за стола, убирает с лица растрепавшиеся волосы и растерянно смотрит на календарь, – прости, я заработался.
Санни поднимается с места, присаживается перед Чарльзом на корточки и укладывает ладони ему на колени. Чарльз обхватывает ее запястья, переплетает пальцы и усмехается вопросительно. Санни жмурится и показывает ему язык, кладет голову на сплетенные пальцы и слушает мерное дыхание.
- Завтра никакой работы, – бурчит Санни и чувствует, как Чарльз мягко поглаживает ее по волосам, – будешь мой на целый день.
- Хорошо, солнышко, – Чарльз тихо смеется и склоняет голову набок, – все, что захочешь.
Санни лукаво щурится, прячет улыбку за занавесом волос и тычет Чарльза в живот. Он охает и смеется, ощутимо расслабляется и делается каким-то отчаянно уставшим и почти сломанным. Санни подскакивает на ноги, смазанно целует брата в лоб, хватает кресло и стремительно катит его к выходу. Чарльз бурчит что-то почти неразборчиво, вяло пытается остановить ее и в конце концов сдается, покорно складывает руки на коленях и усмехается.
- Надо, чтобы Хэнк сделал тебе кресло на воздушной подушке, – фыркает Санни, оглядываясь на проплывающую мимо лестницу, – будет подарок на следующее Рождество.
Санни склоняется, заглядывая Чарльзу в лицо, и хихикает. Чарльз уже спит, свесив голову набок и сцепив руки в замок, и Санни заворачивает на кухню. Алекс все еще там, сидит, уставившись в пустую бутылку, и вздрагивает, когда Санни тихонько покашливает:
- Поможешь переложить Чарльза на кровать?
- Конечно! – Алекс вскакивает, едва не сносит стол, трет лицо и смотрит на Санни взглядом побитого котенка.
Санни хихикает, кивает ему и разворачивается. Алекс покорно следует за ней, изредка спотыкается и бурчит что-то себе под нос. Он то ли мертвецки пьян, то ли накрутил себя настолько, что напрочь потерялся в собственных опасениях и страхах. Санни фыркает, оставляет его с Чарльзом и расстилает постель брата, машет рукой, подзывая Саммерса к себе.
- А ты не собираешься домой на Рождество? – спрашивает она, стягивая с Чарльза ботинки.
- Я, – Алекс тушуется, прячет глаза и сцепляет руки перед собой, – не думаю, что меня там ждут.
- С чего ты взял? – фыркает Санни и быстро расстегивает пуговицы на смятой рубашке. – Это же твоя семья, как они могут тебя не ждать.
- Мой отец считает меня опасным, – Алекс хмыкает и трет ладони, – я заезжал домой после всего, что случилось.
Алекс замолкает, и Санни смотрит на него вопросительно, встряхивает пижамные штаны Чарльза и жестом просит Саммерса приподнять брата.
- И? – спрашивает она, когда Алекс так и молчит.
- Мама была рада, а он, – Алекс резко выдыхает, подхватывает Чарльза подмышки и укладывает на кровать, – мама сказала, они планируют завести еще ребенка, а отец сказал, лишь бы не такого, как я.
- Можно я скажу? – Санни поднимает руку как на уроке, дожидается кивка удивленного Алекса и выплевывает сквозь зубы. – Твой отец – придурок!
Алекс застывает на долгое мгновение (Санни успевает плотно закрыть дверь) и взрывается хохотом. Санни хлопает его по плечу и закатывает глаза, оттаскивает подальше от комнаты Чарльза и хватает за руки.
- И все-таки съезди, – Санни заглядывает Алексу в глаза и склоняет голову набок, – хотя бы ради матери, она ведь наверняка беспокоится о тебе. Кстати, у тебя будет классный младший брат.
Санни хихикает, когда Алекс застывает с раскрытым ртом, щипает его за тыльную сторону ладони и лукаво щурится. Алекс мотает головой обескураженно, делает глубокий вдох и будто собирается с силами для вопроса:
- Он будет…
Алекс запинается и замолкает, и Санни продолжает за него.
- Мутантом, – Алекс вздрагивает, и Санни тянет его за руки, – ты будешь им гордиться. Возможно именно он заставит твоего отца изменить свое мнение.
- Дьявол! – Алекс резко вырывает руку и бьет кулаком по стене, закрывает лицо ладонью и прячет счастливую улыбку. – Спасибо, Санни!
Саммерс срывается с места, исчезает на втором этаже и появляется с сумкой в руках спустя несколько десятков секунд. Санни фыркает и опирается спиной на стену, машет ему рукой и показывает на часы:
- Ты успеваешь на последний поезд!
Алекс салютует ей и едва не теряет по пути сумку, радостно смеется и подпрыгивает на ходу. Он выскакивает из дома стремительно, громко хлопает дверью и вскоре исчезает из зоны видимости. Санни выдыхает, разглядывает запертую дверь комнаты Чарльза, проводит по теплому дереву кончиками пальцев и сжимает руку в кулак.
====== Пелена ======
Санни приходит в себя медленно, словно выбирается из плотного, опутывающего все тело кокона. Тело словно свинцовое и совсем не двигается, Санни не может даже сглотнуть, не то что открыть глаза. Боль разливается теплым тестом, почти неощутимая, словно полузабытая и привычная. Рука и живот неприятно пульсируют, что-то плотно стягивает кожу. Санни пытается разлепить тяжелые веки, и у нее даже получается, правда совсем чуть-чуть, настолько, что тонкая полоска яркого света прорезает приятную темноту. Санни пытается отвернуться, шею сводит, и она хрипло ойкает и заходится кашлем. В горле напрочь пересохло, Санни кажется, что воды в ее теле не осталось совсем.
Где-то над ухом раздаются шаркающие шаги, смутно знакомый голос говорит что-то, но Санни не разбирает слова. Она морщится и закрывает глаза, погружаясь в мягкую темноту.
Когда она просыпается в следующий раз, никакого света нет, разве что бледное сияние луны заливается в расчерченное квадратной рамой окно. В ушах у Санни звенит, и она поворачивает голову, всматривается в сгорбленный на стуле силуэт и фыркает. Тело уже не кажется таким тяжелым, руки кое-как двигаются, и Санни ощущает вонзенную в вену на сгибе локтя иглу капельницы. Левая рука, кажется, то ли перетянута настолько, что не двигается совсем, то ли закована в гипс, но Санни может разве что шевелить пальцами и плечом.
Где-то на задворках сознания Санни слышит скрип открывающейся двери, жмурится от бьющего в глаза холодного искусственного света и морщится, когда прохладные пальцы касаются ее лба.