— Вы поступили бы так же с кем-нибудь из ваших людей?
— Конечно. И они сделали бы то же самое для меня. Ни один человек не захочет влачить подобное существование.
Она встала и очень внимательно посмотрела на него. — Наверное, быть барраярцем — это все равно что жить среди каннибалов.
Между ними надолго воцарилось молчание. Наконец тишину нарушил стон Дюбауэра. Форкосиган шевельнулся и спросил:
— Ну так что вы предлагаете с ним делать?
Она устало помассировала виски, пытаясь придумать аргумент, способный пронять столь бесчувственную публику. Ее тошнило, язык будто онемел, ноги дрожали и подгибались от усталости — мало сахара в крови, да еще и реакция на боль.
— А куда именно вы планируете дойти? — наконец спросила она.
— Здесь расположен наш тайный склад — я смогу отыскать его. Там есть коммуникационное оборудование, оружие, пища… когда склад окажется в моем распоряжении, то я смогу… э-э… разрешить некоторые проблемы с командованием.
— Там есть медикаменты?
— Да, — неохотно признался он.
— Хорошо. — Вряд ли из этой затеи что-нибудь выйдет, но нужно попытаться. — Я буду сотрудничать с вами — как ваш пленник, я дам слово чести помогать вам во всем, что не ставит под угрозу мой корабль, — если вы позволите взять с собой мичмана Дюбауэра.
— Это исключено. Он даже идти не может.
— Я думаю, может, если ему помогать.
Он глядел на нее с изумлением и досадой.
— А что если я откажусь?
— Тогда вам придется либо бросить, либо убить нас обоих, — она упрямо вздернула подбородок, стараясь не коситься на висящий на его поясе нож, и стала ждать.
— Я не убиваю пленных.
Корделия облегченно вздохнула, услышав множественное число. Похоже, в его загадочном барраярском мозгу произошла некая переоценка — Дюбауэру было возвращено человеческое звание. Она опустилась на колени и попыталась поднять Дюбауэра на ноги, отчаянно надеясь, что этому Форкосигану не придет в голову парализовать ее и добить беспомощного ботаника, положив таким образом конец препирательствам.
— Ладно, — наконец сдался он, бросив на нее странный пронзительный взгляд. — Берите его с собой. Но нам придется идти быстро.
Ей удалось поднять мичмана на ноги. Он тяжело опирался на ее плечо, то и дело спотыкался, но все же мог идти. Похоже, он мог слышать, но не понимал смысла речи.
— Видите, — отчаянно защищала она его, — он может идти. Ему просто нужно немного помогать.
Они достигли края поляны, когда последние лучи вечернего солнца уже расчертили ее длинными черными тенями, сделав похожей на тигровую шкуру.
Форкосиган помедлил.
— Будь я один, — сказал он, — я бы мог дойти до склада с теми лишь припасами, что есть у меня на поясе. Но раз нас трое, то нам придется поискать еще чего-нибудь съестного в вашем лагере. Пока я буду искать, вы сможете похоронить своего второго офицера.
Корделия кивнула.
— Заодно поищите что-нибудь, чем можно было бы копать. Мне надо сперва позаботиться о Дюбауэре.
Он устало махнул рукой в знак согласия и направился к выжженному участку. Среди обугленных останков одной из палаток Корделия сумела откопать пару спальных мешков, однако ни одежды, ни лекарств, ни мыла, ни котелка там не обнаружилось.
Смирившись с неизбежностью, Корделия подвела Дюбауэра к ручью, раздела его, умыла, промыла ссадины и, как смогла, простирнула его штаны в холодной воде. Затем она обтерла мичмана спальным мешком, снова натянула на него футболку и куртку, и обернула второй спальный мешок вокруг его талии наподобие саронга. Он дрожал и стонал, но не сопротивлялся ее импровизированному уходу. Тем временем Форкосиган отыскал два пакета с какой-то едой: этикетки сгорели, но в остальном упаковки не пострадали. Корделия разорвала серебристую пленку, добавила к содержимому воды из ручья, попробовала. Оказалось — овсянка на соевом молоке.
— Повезло, — заметила она. — Самая подходящая еда для больного. А что во втором?
Форкосиган проводил собственный эксперимент. Он добавил воды в другой пакет, размешал и понюхал полученный результат.
— Что-то не пойму, — ответил он, передавая ей пакет. — Пахнет как-то странно. Может, испортилось?
Это оказалась белая паста с острым ароматом.
— Нет, все в порядке, — заверила его Корделия. — Это искусственная салатная заправка из сыра рокфор.
Устроившись поудобнее, она рассмотрела все имеющееся в их распоряжении меню.