За всю прогулку по деревне, я не встретил ни одного ровесника, что, честно говоря, немного расстроило. Ну и ладно, зато, у бабушки много книг, а книги я очень люблю. Как-нибудь скоротаю за ними время до приезда родителей.
Родители. За новыми впечатлениями я совсем забыл, что здесь их все еще нет. А если они приехали, пока я тут гулял?.. Я, кажется, даже слышал шум мотора со стороны бабушкиного дома... Окрыленный этой мыслью, я спешно зашагал назад, периодически срываясь на бег.
Нет, не приехали. Размерное тарахтение принадлежало двигателю стоящего рядом с домом "Уазика" дяди Степы. Сам же участковый разгружал с заднего сидения пакеты, набитые вещами. Я узнал торчащий из одного пакета рукав - моя любимая футболка с роботом. Очевидно, дядя Степа привез мои вещи из дома.
- А где родители?.. - спросил я участкового вместо приветствия.
- Привет, Сашка, - поздоровался, будто не услышав мой вопрос, дядя Степа.
Зато услышала бабушка, стоящая на крыльце.
- Саш, - позвала она. - Подойди.
Я покорно подошел к ней. Почему-то колени дрожали, некое предчувствие неотвратимого дурного события волной захлестнуло меня.
- Саша, родители не приедут, - сказала Акулина, сверля меня пронизывающим взглядом. Мне даже стало будто бы немного холодно. - Они... они погибли. Теперь ты будешь жить со мной.
- Что? - переспросил я, не веря в услышанное. - Погибли?..
- Да, - твердо кивнула бабушка. - Разбились на машине. Сережа и Валя погибли, когда на шоссе в них в лобовую влетел джип какого-то "нового русского". Там никто не выжил. И, поверь, мне жаль их не меньше, чем тебе.
Не жаль. Я вижу по ней. Даже сквозь слезы, я вижу - ей плевать, ничего не дрогнуло в ее голосе, ни одна жилка на лице не дернулась.
Я просто стоял и рыдал, потому что чувствовал - она не врет. Я правда больше не увижу папу с мамой. Никогда. Не смогу им ничего сказать, не услышу их голоса, не обниму их. Не увижу их улыбок, тут же всплывших в моей памяти словно наяву. Таких добрых, таких родных...
Значительная часть меня в тот момент просто опустела, да что уж - от моего внутреннего мира почти ничего не осталось. Я молча прошел мимо Акулины в дом, лег на диван, уткнулся лицом в подушку и закричал. Истерика охватила меня полностью, заполнив зияющую дыру внутри.
- Зачем ты ему сказала? Не рано ли? - донесся до меня голос Степы. Сквозь пелену слез я слышал слова, но не задумывался об их смысле.
- Ему не два года. Подходящего времени для такого просто быть не может. К тому же, сильные эмоции, пусть и негативные, могут дать толчок.
- Начнешь его учить?..
- Да. Начну готовить почву, по крайней мере. Соберусь с мыслями. Сережа и его жена... я верю, что ничего не происходит просто так. Их смерть отправила Сашу ко мне, а я уже так устала... Ты знаешь. И это не кончится добром.
- Ладно, тебе виднее. Но... жаль его.
- Мне тоже, Степ. Ничего, мы все теряем кого-то, справится рано или поздно. Да, еще - у меня к тебе особая просьба. Будь готов сорваться в любой момент. Собери вещи, сделай какой-нибудь схрон с припасами. Нам нужно быть готовыми к чему угодно, раз уж я решилась. В любой момент все может пойти не так, как хочется. И тогда тебе придется бежать с Сашкой. Я составлю для тебя план действий на такой случай, ты должен будешь заучить все от и до.
- Я все сделаю, как ты скажешь, Акулина.
Глава 2.
Следующие несколько недель я жил в забытьи. Все происходившее вокруг было словно в тумане, мне абсолютно ничего не хотелось, даже кормила меня бабушка чуть ли не насильно. Она хмурила брови, вполголоса ругалась, рассказывала разные притчи, но все это было тщетно - я ел нехотя и помалу.
Чтобы отвлечь меня, Акулина пыталась проводить уроки как в школе, но, видя, в каком я состоянии, отложила занятия. Вместо этого она разрешила мне покопаться на ее книжных полках. Оказалось, в личной библиотеке бабушки было довольно много абсолютно разной литературы, в том числе и художественной. И если бы не книги, я бы точно сошел с ума.
Несколько раз приезжал дядя Степа, но надолго не оставался. По приезду он все время пытался меня растормошить, приободрить, даже привозил подарки. Но мне было тошно от виноватого выражения его лица, будто своими действиями он извинялся за что-то. Не за что тут извиняться.