Перед тем как войти, я сделал глубокий вдох, настраиваясь на нужный лад. Затем я открыл дверь и вошел в комнату.
Петров сидел за столом, сгорбившись и опустив голову. Он выглядел измученным – несколько дней в камере предварительного заключения сделали свое дело. Когда я вошел, он вздрогнул и поднял глаза. В них читался страх, но также и какое-то упрямство. Что ж, посмотрим, надолго ли его хватит.
"Доброе утро, гражданин Петров," - сказал я спокойным, почти дружелюбным тоном, садясь напротив него. "Надеюсь, вы хорошо отдохнули и готовы к нашей беседе."
Петров смотрел на меня с недоумением. Он явно ожидал криков и угроз с первой минуты. Но я предпочитал начинать мягко. Это всегда сбивало их с толку.
"Я.… я не понимаю, в чем меня обвиняют," - пробормотал он. "Я честный советский гражданин, я не сделал ничего плохого."
Я улыбнулся. Все они так говорят поначалу. "Конечно-конечно, я уверен, что это просто недоразумение. Давайте вместе разберемся, что произошло."
Я открыл папку и начал задавать вопросы. Сначала простые – о его работе, семье, друзьях. Петров отвечал неуверенно, но старался держаться спокойно. Я внимательно следил за каждым его движением, каждым изменением в голосе. Его мимика и жесты поможет мне понять, как он отвечает правду на простые общеизвестные вопросы.
Постепенно я начал закручивать гайки. Вопросы становились все более конкретными, все более обвиняющими. Я упоминал даты, имена, события, о которых он не мог знать. С каждым вопросом Петров бледнел все больше.
"Как вы объясните вашу встречу с немецким дипломатом 15 сентября?" - спросил я резко, ударив кулаком по столу.
Петров вздрогнул. "Я.… я не встречался ни с какими дипломатами! Это ошибка!"
"У нас есть свидетели, Петров. Вы лжете следствию, а это очень серьезное преступление."
Я встал и начал ходить вокруг стола. Петров следил за мной испуганным взглядом, как кролик за удавом.
"Послушайте, Александр," - сказал я, внезапно смягчив тон. "Я понимаю, вы оказались в трудной ситуации. Возможно, вас заставили, угрожали вашей семье. Если вы сознаетесь сейчас, я смогу помочь вам. Но если будете упорствовать..."
Я многозначительно замолчал. Петров начал дрожать.
"Я не шпион," - прошептал он. "Клянусь, я ничего не сделал."
Я вздохнул, словно сожалея. "Что ж, вы сами выбрали свой путь."
Я повернулся к зеркалу на стене и слегка кивнул. Это был сигнал Смирнову, который наблюдал за допросом из соседней комнаты. Через несколько секунд дверь открылась, и вошли два дюжих охранника.
"Уведите гражданина Петрова," - сказал я холодно. "Пусть подумает над своим поведением в карцере. Без еды и воды."
Петров побелел. "Нет, пожалуйста! У меня жена, дети!"
Но охранники уже тащили его к выходу. У самой двери он вдруг закричал: "Стойте! Я.… я все расскажу! Я признаюсь!"
Я поднял руку, останавливая охранников. "Вот как? Что ж, я рад, что вы решили сотрудничать со следствием, гражданин Петров. Присаживайтесь, давайте поговорим."
Петрова вернули на стул. Он был сломлен, слезы текли по его лицу.
"Я.… я передавал информацию. Но не немцам! Англичанам. Они угрожали убить мою дочь, если я не буду сотрудничать."
Я едва сдержал улыбку. Вот оно, признание. Неважно, что оно было ложным – Петров никогда не был шпионом. Важно, что он признался. А с признанием мы уже сможем работать.
"Очень хорошо, гражданин Петров," - сказал я, доставая бланк протокола и специальные чернила. "А теперь давайте запишем ваше признание подробно. Не упустите ни одной детали."
Следующий час Петров говорил, а я записывал. Он придумывал имена, даты, места встреч – все, что угодно, лишь бы избежать карцера. Я знал, что большая часть этой информации – плод его воображения, но это не имело значения. Главное – у нас было признание.
Когда Петров закончил, я протянул ему протокол. "Прочтите и подпишите каждую страницу."
Трясущимися руками он взял бумаги. Пока он читал, я незаметно взглянул на часы. Чернила начнут исчезать через пару часов. К тому времени мы уже подготовим официальную версию признания, которую Петров подпишет под давлением этого, первоначального.
"Готово," - прошептал Петров, возвращая мне подписанный протокол.
Я кивнул. "Хорошо. Вы поступили правильно, гражданин Петров. Теперь отдохните, а завтра мы продолжим нашу беседу."
Я вызвал охрану и приказал отвести Петрова в камеру. Когда его увели, я позволил себе улыбнуться. Еще один враг народа разоблачен. Еще одна победа в нескончаемой войне за чистоту наших рядов.