— Самое низшее — оруженосец. Соответствует званию вахмистра в кавалерии или бронепехоте. Этот титул может получить почти любой, кто способен в одиночку справиться с десятью обычными людьми в полном соответствующем снаряжении. Рыцарь или капитан стоит сотни солдат и при необходимости должен вести за собой десять оруженосцев, каждый из которых возьмет под командование десяток.
— Начиная с титула барона, вы более не можете считаться обычными людьми, и ваша сила становится несоизмерима с их возможностями, а потому в среднем считается, что один барон может уничтожить от пятисот до полутора тысяч человек, — хмыкнул Эрдман, на мгновение создав свой гигантский меч. Воздух в классе выжгло, да так, что никто не успел среагировать.
Виола схватилась за горло в попытке вздохнуть, чем сделала себе только хуже. Брианна обеими ладошками зажала рот. Я же просто сцепил зубы по крепче, тут иллюзией ничего не решить. Если бы у меня была заготовлена структура — возможно, но на такой случай у меня ничего не осталось. К счастью, через секунду дверь распахнулась, и свежий воздух со свистом ворвался в класс.
— Баронский титул — максимум, который вы можете получить в академии, если захотите поступить на службу к его величеству королю Прусскому. Однако далеко не самый могущественный. Титулы от виконта до князя вы можете получить за особые заслуги… перед своими государями. — На последнем он снова поморщился. Интересно, если он такой патриот, какого черта вообще забыл в академии?
— И какой же силы может быть князь? — не стесняясь, спросил я.
— Какой силы? — с мрачной усмешкой переспросил Эрдман. — Такой, что во время семидневной войны при сражении между Польшей и Россией один из русских князей одной своей силой уничтожил объединенную союзную армию Гугенотов, Польши и Пруссии. Сорок пять тысяч человек. Но одному из вас это должно быть известно куда лучше других, верно?
— Так точно, господин барон, — чуть не икнув ответила Екатерина. — Тем князем был мой приемный дед, Всеволод Пожарский, великий одаренный и полководец.
— Ну, как полководец он, прямо скажем, был говно, — поморщился на это Эрдман. — Большую часть своих людей он потерял не в бою, а в походе, из-за проблем со снабжением. К тому же мы тогда удачно сбили императорский флагшип. Однако это не отменяет личной силы и отчаянного, я бы даже сказал, самоубийственного напора, с которым он шел в бой. Насколько я понимаю, для него это тоже кончилось плохо?
— Все верно, — понурив голову, ответила Екатерина. — На него обратил внимание архонт.
— Да, против архонта даже герою-князю выставить нечего. Выше только истинные изначальные боги, — подтвердил слова одногруппницы Эрдман. — Но их наши проблемы не касаются, у них свои войны, позволяющие поднимать со дна океана острова для обычного развлечения.
— Вы не договорили, — насупившись, прервала его Екатерина.
— Что? — несколько даже удивленно спросил барон.
— Вы не договорили, господин барон, — поправившись, сказала Пожарская, но подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. — Про битву четырех государей. После которых остался только один.
— Да, — с явной неохотой проговорил Эрдман. — Ты права, это вы тоже должны усвоить. После победы русского императора нам пришлось заключить позорный мир. Лишающий всех проигравших права называться королями. И все равно для меня глава Антуан Гогенцоллерн — его величество король Пруссии! — с этими словами преподаватель так ударил по кафедре, что подскочили первые ряды парт.
— Все, на этом урок закончен. У вас три дня, чтобы подготовиться и сдать экзамен на оруженосцев. И отведите раненых в лазарет. Если любая из них умрет — я вам преподавать не стану, в этом нет чести, — последнее он адресовал явно лежащим на полу Брианне и Виоле. Мне показалось, или перед выходом он с облегчением выдохнул?
Подойдя к девушкам, я понял, что они обе неестественно красного цвета — вероятно, кожу обожгло, хотя я сам был совершенно нормальным. Как и Николас с Екатериной. Олег и Нинэль чуть покраснели, но не слишком заметно, а вот девушки и дышали-то тяжело. Похоже, два преподавателя сумели-таки пробить предел их организмов. А я-то по наивности думал, что нас тут учить будут, но академия все больше напоминала мне безумную мясорубку.
— Я возьму Виолу, Олег, помоги Брианне. Нинель, покажешь дорогу к лазарету? — спросил я, аккуратно поднимая девушку.
— Да, конечно, следуй за мной, — быстро ответила горничная, придерживая входную дверь. Олег подхватил вторую одноклассницу, и вскоре мы уже поднялись из подвалов на первый этаж. Но шли не главными коридорами, а тропинкой, быстро сменившейся оранжереей. Здесь в несколько ярусов росли странные растения, большинство из которых я мог определить только как цветок, куст или дерево. Хотя, возможно, эти знания просто оказались утрачены вместе с осколками моей души.
Через несколько минут, петляя по узким дорожкам, мы вышли к противоположной стене замка, к которой прилегал многоэтажный амфитеатр. Я сдал ценную поклажу быстро удалившейся медсестре, а сам подошел к арене, на которой вовсю сражалось несколько человек. Хотя, вернее сказать, сражался только один — стоящий в центре, — а остальную восьмерку нападающих он эффектно и весьма кроваво избивал.
Глава 15
Стоящий в центре юноша лет восемнадцати легко отбивался от нападок со всех сторон. Его серый пиджак от формы академии небрежно валялся на переднем ряду, а беловолосый боец оставался в белоснежной рубашке и брюках на подтяжках. Предназначение последних было естественно не в поддержании штанов, а в удержании перевязи, находящейся на ремне. Но, несмотря на меч, сидящий в ножнах, бился воин копьем.
Ловко жонглируя оружием и даром, он отбивал атаки лезвием и одновременно лупил молнией подступавших к нему с тыла противников. Яркие вспышки и грохот не оставляли вопросов о природе его способностей — это явно молния, только не такая ручная и крохотная, как витиеватые змейки в руках Олега или Елизаветы — а настоящее боевое заклятье. При этом противников он не жалел совершенно.
Семеро девушек и один парень, окружавшие копейщика, старались наброситься одновременно, атакуя с противоположных сторон. Вооружение у них было очень разное: копья, топоры, длинные и короткие мечи. У одной из противниц в руках оказался лук, но не простой — она выпускала ледяные стрелы. Однако ни одна атака не могла достичь копейщика, чьими движениями можно было залюбоваться — если бы не слепящие вспышки.
Раскрутив оружие, он отбил летящую в него стрелу, тут же поймал на древко удар меча и, упав на одно колено, ударил противовесом по ноге нападающего — отчего тот завалился на окровавленный песок арены. Одновременно с оказавшегося за спиной наконечника копья молния ударила по поднявшей над головой топор девушке, и та упала, дергаясь в конвульсиях.
Сразу три соперницы набросились на парня, одна, так же, как и он, вооруженная копьем, две — мечами. Но, раскрутив над головой оружие, поединщик обрушил на арену сразу несколько молний, выбив из боя одну девушку и заставив отступить двух других. А стоило пятну в глазах чуть померкнуть, как я разглядел, что перешедший в атаку парень совершенно не стеснялся применения силы.
Шагнув вперед, он пронзил наконечником ключицу соперницы с тем же оружием и обратным движением вспорол ее одежду. Девушке, из плеча которой била кровь, оказалось совершенно не до внезапной наготы, и вместо того, чтобы прикрывать большую грудь, вывалившуюся из порванного лифчика, она зажимала рану, пытаясь отползти к краю арены. А на ногах еще оставались шестеро.
— Пойдем отсюда, — окликнул меня Олег, появившийся из лазарета. — Доктор сказала, что все в порядке, девушек приведут в чувство, и они смогут вернуться к тренировкам уже завтра.
— Отлично, но я хочу досмотреть поединок, — не позволив положить мне руку на плечо, сказал я. — Знаешь, кто этот мудак?
— Надейся, чтобы он тебя не услышал, — глухо посоветовал кучерявый. — И, конечно, я его знаю, как можно не знать второго наследного принца Российской Империи?