— Твоя арфа изменилась, это сложно не заметить. Или ты не только про форму? — спросил я, и кивнув девушка легонько ударила по струнам. Поднялся нешуточный ветер, на мгновение стало темно от сгустившегося тумана, но затем все рассеялось. — Потрясающе! Ты получила новую магическую силу?
— Да! И кажется даже не одну! Давай скорее проверим! — сказала воодушевленная Виолетта.
— Давай, но в начале — переоденься в что-то более подходящее для тренировки.
Глава 63
— Нет, вы не будете здесь проверять возвышение. — сказал настойчиво Эрдман, когда мы наконец добрались до полигона. И сделал он это как раз вовремя, увидев, что Виолетта достала обновленную арфу. — Вы хоть понимаете, что именно произошло?
— Совершенный ритуал прошел ровно, как и должен был? — вопросительно посмотрела на него Виола.
— Нет, он прошел «лучше» чем должен был. — с какой-то мрачной яростью проговорил барон. — Впервые, на моей памяти, такое происходит. Ты получила дар от бога, что само по себе редкость, но теперь бог еще и щедро ответил на твои мольбы. Это не повод для паники, но повод для вопросов, а их нашему герцогству сейчас стоило бы избегать.
— Хотите сказать, что правящие элиты России и Германии могут счесть это знаком богов о благосклонности к Пруссии? — уточнил я. — Так разве это плохо? Пусть народ узнает, что в семье герцога родилась настоящая жемчужина, гений среди одаренных. Обласканная богами.
— О, народ и так знает. Ты в курсе, что во всех тавернах Кенингсштадта люди собираются по вечерам, но не только чтобы покутить и предаться обжорству, а еще и для того, чтобы послушать песни, которые им приносит ветер. — Эрдман строго посмотрел на Виолу. — И поет он о свободе, которая им не сниться. О свободе от всего!
— Я всего пару раз пела. — пискнула Виолетта, явно понимая, о чем речь.
— Так. И что конкретно не так, ну поет она, хорошо, между прочим, поет, мне нравится. Ну так и что? Я слышал, что одаренных ветра мало, но это не повод для беспокойства. — сказал я, пытаясь уловить недосказанность в словах барона. — Она уже доказала, что умеет пользоваться своей силой, так почему это проблема?
— Как много одаренных ветра в правительстве ты знаешь? Даже не во главе государства, а просто в парламенте или палате общин? Ни одного! Даже реформаторы среди правителей — чаще всего стихии воды, как ты. Достаточно надежные, чтобы доверится, достаточно гибкие, чтобы лавировать между опасностями политических интриг. — ответил Эрдман, внимательно глядя на нас с Виолой. — Ветер, это почти приговор. С ветром никто не будет иметь дел. Потому что он непредсказуем, опасен и почти не контролируем.
— Это именно то, чего я всегда желала! — сжав кулачки сказала Виолетта.
— Ты просто не понимаешь, о чем именно говоришь. — возразил барон. — Хорошо рассуждать о свободе, когда под тобой кресло богатенького ребенка, не отвечающего за свои слова или дела. Мысли о свободе — непростительная роскошь для того, кто займет трон королевства. Да даже герцогства! И сейчас все соседи очень напряглись.
— В чем печаль? Отдайте трон регенту, а как Виолетта найдет свою истинную любовь и вторую половинку — мужу. Или вообще не отдавайте, пусть правит регент с советом. — сказал я, увидев, как напрягся барон на слове «любовь». Явно ему наши отношения как кость в горле, и выплюнуть не может, и все глубже в мясо заходит.
— Пока на троне законный правитель, в этом нет нужды. Если ваш батюшка погибнет или умрет от старости, да продлятся дни моего брата, тогда будет видно. — мрачно проговорил Эрдман. — Пока же, мы ищем достойный выход из сложившейся ситуации. Но вы оба должны знать, после поражения в дуэли, рыцарь Конрад решил учится здесь. И уже нашел наставника.
— Кто бы сомневался. — фыркнул я. — Ничего, не проблема. Если вызовет на дуэль меня еще раз, снова уложу его на лопатки.
— ОН — никого на дуэль не вызывал. Это сделала герцогиня Саксонская, и то, что после дуэли от нее ушел рыцарь-защитник, не просто признак слабости, это оскорбление. И ей лично, и всему ее дому и даже стране. Орден, в котором он состоял уже прислал ноту протеста академии. — морщась словно от зубной боли выплюнул слова барон. — Но все это не так важно, как реакция батюшки Марии Второй. Он разрешил разместить у себя на территории государства третий императорский экспедиционный корпус российского небесного флота.
— Ого, что-то они рано. — удивленно присвистнул я. — На какой-то срок, или с конкретной целью? Не могли же они просто чужие войска принять, навсегда.
— Сроком на пять лет, или пока не разрешится Прусский кризис. — ответил Эрдман, и я снова тихонько присвистнул.
Подобная формулировка хороша только в одном случае — если они собираются воевать. При этом не когда-нибудь, а во вполне конкретные сроки, не более пяти лет на всю компанию. Я много раз видел карту Пруссии, и о возможностях российского флота немного читал, так что сомневаюсь, что конфликт можно затянуть надолго.
Год? Даже не смешно. Пара месяцев максимум. Но тогда зачем такая длительность? Разве что поляки надеются на то, что на территории Пруссии лбами столкнуться Российская империя и Священная Римская Империя. И тогда они выиграют и за счет поставки продовольствия, и за счет оплаты за стоянки и гарнизоны. Вот только войска один раз, вошедшие в страну могут ее уже не покинуть добровольно.
— Кажется я понимаю в чем дело, но все еще не могу сообразить почему Виолетта не может прилюдно показывать свои способности. — спросил я у барона. — Она еще не замужем, да даже до окончания академии у нее пять лет.
— Это совершенно не важно. Она владетельная аристократка, наследница престола, с силами дарованными напрямую богом, получившая возвышение баронета. Если она захочет — может хоть завтра вернуться во дворец, сдав все экзамены или не сдавая ни одного. По собственному усмотрению. — ответил Эрдман.
— Отсутствует сдерживающий фактор. — помрачнел я, понимая ситуацию до конца. — Ей больше нет нужды торчать в этих стенах, и сейчас нахождение в академии только ее выбор. А выйдя, она сразу станет угрозой и конкуренткой для соседей. Но все же баронет — не барон. И уж тем более не герцог. Боятся ее рано.
— Это если она не взойдет на трон. — едко усмехнулся старый служака. — А если девочка ветер решит подвинуть папочку, который очень давно хотел уже передать бразды правления младшему сыну, никто не знает, что будет дальше. Она совершеннолетняя, с силой, избранница бога — это практически приговор.
— И что теперь? Хотите скрывать ее силы? Сколько лет? — в лоб спросил я у барона. — В церкви все равно знают правду, Слухи просочатся, информация разойдется.
— Пока не разошлась, и я буду надеяться так будет и впредь. Нам нужно два годя, чтобы привести хоть какие-то дела в порядок. Виолетта, девочка моя. — Эрдман снова поморщился. — Я знаю тебе неприятно это слышать, но теперь, с твоей новой силой, тебе придется выбрать супруга своего титула. Лучше — не наследного принца одной из империй, чтобы отбить второй охоту.
— Нет! Мое тело и моя душа, только мое дело! Поэтому ветер мне ответил! Поэтому с каждым днем дает все больше сил! — убежденно сказала Виолетта.
— Вот об этом я и говорил. — покачал головой барон. — Ты не принадлежишь себе, никогда не принадлежала. Ты — часть герцогства, гарантия его безопасности. Равный брак — единственное что спасет королевство. Не важно с кем ты спишь сейчас. Боги… даже не важно с кем ты будешь спать после свадьбы! Главное — от кого будет твой первенец. Остальные дети могут быть хоть от этого наглого лоботряса!
— Что? Нет! Я не хочу! — уже не сдерживаясь выкрикнула Виолетта, и вокруг нее быстро начал подниматься настоящий ураган. Вот только направила она свою ярость не на подготовившегося к этому барона. — А ты что стоишь? Почему ты не возражаешь?
— Потому что ты — свободная птица, и даже если я прикажу тебе, выполнишь только то, чего сама желаешь. — пожал я плечами. — Так толку рвать тут глотку отстаивая твою позицию если ты можешь сказать за себя сама?