Нашу передачу тогда показали как экспериментальную далеко за полночь. А потом наступил октябрь 1993, и всем стало не до передач. Где был Андрей Исаев в эти дни, я не знаю. Мне же, тогда депутату Московского Совета, пришлось пережить немало рискованных эпизодов (позднее я написал об этом в книге «Мятеж номенклатуры»). Потом я встретился с Андреем Исаевым — уже сильно располневшим — на дебатах в предвыборной кампании 1999 года. Тогда он совершил блестящий виток карьеры — вместе с профсоюзами поставил на Лужкова, на «Отечество». В любом случае не пропал бы. А мне довелось, напротив, быть в безнадежной оппозиции — в Конгрессе русских общин. Я сказал тогда Исаеву: «Ты же свой Союз труда отдал на растерзание бюрократам!» Ничего не смог ответить мне Андрей. Анархо-синдикализм выдохся, вылетел в трубу вместе с Союзом труда, о котором после выборов никто и не вспомнил. Зато Исаев стал депутатом парламента и вовремя перешел в стан президентской партии, очутившись в 2003 году на хорошем счету в «Единой России».
В Думе, избранной в декабре 2003 года, я встретил Андрея Исаева уже совсем расплывшимся. С каким-то незнакомым голосом, то и дело «дающим петуха». Ни разу не удалось услышать от прежнего пламенного защитника интересов народа внятной речи с выстроенными аргументами. Отвечая за социальную политику, он пропустил через свой комитет решения, полностью разрушившие систему социального обеспечения. Прежний борец с номенклатурой стал частью этой номенклатуры.
Утраченные романтизм и человеколюбие у чеховского литературного персонажа, известного многим со школьных лет, с годами заменились преимущественно сребролюбием. Но этот земский деятель мог пойти в политику. И тогда мы могли бы сопоставить художественный образ с реальным образом. Мне представляется, что на прообраз политизированного Ионыча вполне может претендовать именно Андрей Исаев, исполнявший со рвением малоприличные задания Администрации Президента (сначала по доказательству благотворности повсеместного ограбления малоимущих путем отъема у них льгот, потом — выдумками небылиц о партии «Родина»). Как и Ионыч, с возрастом Исаев утратил не только романтизм, но и умение быть опрятным. Правда, после моих рассуждений на счет размеров его талии, Исаев взялся похудеть. Но чтобы удержаться от полноты, нужно быть хоть чуть-чуть романтиком. А служба на побегушках у чинуш романтизму не способствует. Быть Исаеву толстым и сальным, как Ионыч! А жаль… Мог бы получиться совсем другой литературный персонаж.
Исаев, конечно, был когда-то талантливым журналистом. Пока не стал чинушей. Таланты его истлели в удушливой и ядовитой атмосфере «партии власти». И теперь, исполняя поручение едросовского начальства, Исаев выдал нехитрое умозаключение: если Рогозин согласился с прогнозами Ходорковского, значит, мы имеем смычку «Родины» с олигархами: «налицо не только абсолютная неустойчивость «Родины», но и наглый, циничный обман избирателей с ее стороны. «Родина» шла на выборы в первую очередь как антиолигархическая организация. Сегодня же ради получения денег для захвата политической власти, лидеры «Родины» готовы идти на союз с теми самыми олигархами, к борьбе с которыми они призывали ранее».
Вот как глубоко копнул Исаев! А Дмитрий Рогозин всего-то согласился с мыслью, что «Родина» должна победить в борьбе с «партией власти». Вот и все.
С чем мог солидаризироваться Рогозин. А вот с такими вопросами:
справедливость: кому досталась советская социалистическая собственность, которую кровью и потом ковали три поколения? Почему люди, не блещущие ни умом, ни образованием, заколачивают миллионы, а академики и герои, мореплаватели и космонавты оказываются ниже черты бедности?