Все это было клеветой. В обращениях двух клеветников я усматривал намерение и в дальнейшем оправдывать свои противоправные действия, основываясь на произвольных суждениях и трактовках. Я потребовал от прокуратуры Москвы возбудить уголовное дело по данному факту. Прокурор Москвы мое требование проигнорировал, не усмотрев в поганой бумажке клеветы, а в действиях против Сотниковых — уголовщины, которая видна была невооруженным взглядом. Материалы проверки были отправлены в Хорошевскую прокуратуру для рассмотрения вопроса о возможных административных нарушениях. Что решила Хорошевская прокуратура я знаю и без ее ответа. Оправдания не важны, да они мне и не поступили.
Что касается Комиссии Госдумы и ее нового председателя М.Р.Рокицкого, то ему было разъяснено, что я вправе вести прием избирателей не только в здании Государственной Думы. Реализуя свое право депутата, я попытался открыть общественную приемную, но Мосдачтрест своими противоправными действиями этому воспрепятствовал. Судебных решений, относящихся к проблемам моей депутатской, деятельности, не имелось, а решение о выселении ряда жильцов меня никак не затрагивало. Мосдачтрест никаких претензий ко мне официально не предъявлял и никаких разъяснений не давал. Вывод автора письма о том, что «самовольное строение не может являться ни служебным, ни, тем более, жилым помещением», противоречит имеющейся практике. Речь может вестись лишь о том, что здание не принято в эксплуатацию как жилое или нежилое — не более того. Поводом для создания препятствий моей депутатской деятельности данное обстоятельство быть не может. Соображения о дружеских отношениях с кем-либо не могут служить поводом для выводов о корысти, которые сделал автор клеветнического письма. Как и тот факт, что некогда я с кем-то вместе баллотировался на выборах (вместе с Олегом Сотниковым мы были в списке «Родины» на выборах в Москве, вместе со всем списком были «по беспределу» сняты с этих выборов). Разумеется, г-н Рокицкий в условиях избирательной кампании не стал ничего делать, чтобы защитить мои права. Ему было достаточно, что на «сигнал граждан» он получил от меня ответ. «Этическое дело» было закрыто.
На этом историю можно было бы и закончить. Но она имеет еще одну сторону, объясняющую упорство местной олигархии. Дело в том, что партнеры Олега Сотникова по бизнесу, «Центр Сувенир» оказались жертвой форменного грабежа, организованного монополистом на поставки развлекательной пиротехнической продукции, действующего под патронажем властей. Таким образом, события местного масштаба оказались лишь отражением событий более крупного размаха. Когда ЗАО «Центр Сувенир» попыталась в 2006 году выйти на рынок бытовой развлекательной пиротехники как импортер и оптовый поставщик, на его пути встал монстр — ФГУП ФНПЦ «НИИ прикладной химии», ввозивший в Россию 90 % общего объема бытовой пиротехники.
Выход на рынок — дело непростое, поскольку разного рода уловки чиновников предприниматель учится преодолевать только в опыте работы. Поэтому «Сувенир» тщательно выполнил все требования законодательства — заблаговременно заключил импортный контракт с производителем, получил необходимые лицензии, сертификаты соответствия, провел товар через «таможенную очистку», уплатил все налоги, сборы и пошлины и завез товар на специализированный склад, используя специализированный для данного товара транспорт.
В тот же день, когда товар поступил на склад, была проведена контрольная закупка у некоего продавца, которому «Сувенир» ничего не продавал. Но пиротехника была изъята так, будто бы, она в точности соответствовала той, которую «Сувенир» завез на склад. На следующий день Хорошевской межрайонной прокуратурой было заведено уголовное дело, а менее чем через месяц было вынесено постановление об обыске на складе. На глаз (без экспертизы) участники обыска установили, что продукция не соответствует требования безопасности. Под покровом ночи восемь с половиной тысяч коробок были погружены на машины (11 крупнотоннажных автомобилей, происхождение которых до сих пор не выяснено) и вывезены на неприспособленный склад в одной из расформированных подмосковных в/ч. При этом сотрудники УБЭП наотрез отказались рассматривать документы, подтверждающие происхождение и качество пиротехники, и не стали приобщать их к протоколу обыска.