— Чувак, не дергайся, все нормально. Я обещал своей девушке, что больше не буду убивать, так что, живи. Ты лучше расскажи, зачем следишь за нами? Этот урод тебя послал? Я же ему ясно все объяснил. И показал вот это, — Роман поднял свой кулак и сунул его под нос Владлену. Костяшки пальцев вспыхнули ярким знаком, ударившим в глаза. Владлен болезненно отдернул голову, и сдавленно хрипнул. Змея еще сильнее обвила свою плоть.
— Ну что ты молчишь, как спецагент, тебя Факх навел?
— Он, — стараясь не двигаться, ответил Владлен.
Инга обошла мужчину кругом, провела пальцем по плечу, взлохматила короткий вихор на его голове.
— Безнадежный, ущербный до дна.
— Его проблемы.
— Да, только его. Сделай, что должно.
Инга мило, по-детски улыбнулась и отошла на шаг.
— Что… — Владлен почувствовал неладное, напрягся… И тяжело согнулся, получив крепкий удар кулаком под дых. Место, где отпечатались костяшки Романа, прожгло острой болью.
— Потерпи, — похлопал его по плечу парень. В глазах потемнело, и Владлен привалился на решетку забора. — Сядь, отдохни. Еще несколько минут, и змейка отпустит. Ну, а пока…
— Пока, — с нежной ехидцей засмеялась Инга и помахала ладошкой.
Мурза хмурил лоб и недовольно надувал щеки. Макс тоже хмурил лоб, отводил взгляд, а потом опять недоверчиво оглядывал плюшевую игрушку. И продолжалось это уже добрых полчаса.
Невдалеке, Яна и Саня кидали ножи в старый щит из заборных досок, тоже иногда оборачиваясь и поглядывая на этих двоих.
— С чего он взял, что ты кихарё? Тогда я — крылатый фархон, поедающий хвосты драконов. Надули тебя, парень, — наконец пробурчал Мурза. Но то, что тебе надо учиться, тут он прав. А то останешься несчастным наяк-бешкали, и сожрут тебя. Неучи, знаешь ли, они вкусные. Ладно, зови наякли, уходим.
Максим вскинул брови, но быстро сообразил, что вариантов — кто такой наякли, не так много. Янка или Сашка. Парень коротко свистнул и махнул им рукой.
— Уходим, — повторил он, когда подбежал Сашка.
— Я тоже с вами? — Спросила Яна.
— Нет, девонька, сегодня без тебя. Шкурку мою домой отнеси. А вы берите в руки учебники.
Макс с недоверием взял со скамьи учебник по истории, который он прихватил на встречу с вахибеем. Сашка, предвкушая, что сейчас будет, открыл свою книгу. Усмехнулся, покосившись на Максима, и закрыл глаза.
— А ты отвернись, нечего пялиться, — проворчал Мурза Янке. Та фыркнула, отвернулась. Постояла, притоптывая ногой, и бросила осторожный взгляд через плечо. Ушли. На скамье никого не было, кроме плюшевой игрушки, уткнувшейся мордой в деревянную перекладину и Сашкиного рюкзака.
Придя домой, Янка блаженно поводила носом. На кухне вкусно пахло жаренным мясом. Она подошла к отцу, который ловко стучал ножом по разделочной доске, он обернулся… И девчонка звонко рассмеялась — по лицу бедного папы текли слезы.
— Пап, давай, я пошинкую.
— Нет уж, я сам казню этого злодея.
— Ну ты наговорил. Бедный лук уже скончался от инфаркта.
— Не-е, он еще сопротивляется. Сейчас я его закину в сковороду. И все! Финал битвы.
Вечером, допоздна, пока не начали слипаться глаза, Янка зубрила химию. Местами плавала, кое-где крепко стояла на ногах, а в некоторых темах безнадежно утопала с головой. Сегодня девчонка заикнулась вахибею по поводу шпаргалок. Как там насчет способности отвести глаза или легкого морока? Мурза неожиданно уперся рогом. Так сказать, если ты бестолковая, то, причем тут я? В общем, кукиш с маслом.
Янка психанула, но к обеду пришел Сашка. Они потихоньку пошептались на кухне, и он обещал помочь. Сказал, что знает, как рассеять внимание, отвести взгляд. Договорились, что завтра обмозгуют. Без вахибея.
Спать легла во втором часу ночи. Но ненавистная химия не давала уснуть. Девчонка пялилась в потолок, ворочалась, и наконец, погрузилась в дрему, сквозь которую доносились уличные отзвуки вперемешку со странными сновидениями — птицами с яркими бусинами глаз, крыльями, бьющими в стекло. Потом послышалось собачье поскуливание — кажется, это был Пахом Собакеныч что-то бурчащий в ухо неизвестной кошке.
А потом в голове пронесся противный, затяжной скрип несмазанной двери. Янка испуганно дернулась и открыла глаза. Села на диван, зевнула и пошла на кухню попить водички.
Отец тихо похрапывал в своей комнате. В темноте коридора девчонка нащупала дверь, которая почему-то оказалась закрытой. Странно, вечером, помыв посуду, она оставила ее распахнутой. Зачем закрывать ее, если только на кухне не жарят рыбу?
Янка дернула дверь, и она неожиданно скрипнула — неприятно, будто у новенькой двери в новой квартире проржавели петли. Янка зашла внутрь. Полумесяц, тонкий, но неестественно яркий, висел прямо в окне, а потом медленно укрылся за тучу. Кухня погрузилась в темноту, непроницаемую, без единого лучика света.
Девчонка дотронулась до выключателя, нажала на него, и неожиданно вздрогнула.
— О-о! — Удивленное восклицание раздалось откуда-то сбоку. Янка резко обернулась. И тихо прислонилась к стене… Вернее, к высокому стеллажу, забитому старыми книгами, свитками, колбами, камнями и какими-то перьями.
— Ты что тут делаешь? — Настя с широко распахнутыми глазами стояла у старинного секретера с изогнутыми ножками и инкрустацией на столешнице. Она была в непривычном наряде — длинном серебристом платье с высоким воротником из кружев. Распущенные волосы завиты локонами и украшены тонкой сетью с жемчугом.
— А-а, — тихо простонала Янка. — Настя, это ты? Где моя кухня?… Ты что, меня украла?!
Настя медленно, придерживаясь за краешек столешницы, присела на стул.
— Ёлы-палы. Вот это я крутая!
Янка только сейчас заметила, как по пальцам девушки пробегают искристые волны. Ну, ведьма, блин!
— Яночка, прости меня. Увлеклась…. — Настя вдруг всплеснула руками и быстро подошла к столу. — Материализация и перенос объекта из одной точки в другую. Ян, я — гений.
— Ага, гений, ты лучше объясни, подруга, что здесь происходит. Где я?
— Моя маленькая лаборатория. Тьфу ты, пафосно как, проще говоря, моя сарайка. Помнишь, я тебе рассказывала про невыговариваемое слово, о скамье, о дорожке в сад?
— Ну?
— Ну вот! Видишь книги? Это переведенные символы и знаки в формат книг. Просто пришла идея расшифровать и систематизировать эту кучу-малу в голове. Что-то преобразовалось в старинные фолианты, что-то в папирусные листы. Тут столько всего, а надо было только выудить из головы трансформирующее заклинание. — Настя обвела рукой комнату. — Ты представляешь, что я сделала? Не-е, ты не представляешь, я сама не представляю!
— Оно с неба свалилось, что ли? Откуда мебель, комната, сам книги?
Настя поморщилась и махнула рукой.
— Иллюзия, или не иллюзия, я уже не знаю. Пробовала перенести кое-что отсюда в реальность — пустой номер. Но не суть важно. Здесь — все реально. Если тебя стукнуть вот этим канделябром по голове, то будет больно, — Настя взяла в руки красивую тяжелую вещь из серебра. — Причем, по настоящему, без балды.
— А платье на тебе?
— Потрогай, настоящая крепкая ткань, прочные швы, я уже рассматривала. Здесь все настоящее. Но стоит только взять в реальность — пшик. Исчезает.
Глава 16
Янка огляделась, прошлась по комнате. Она была просторной, отделанной светлыми деревянными панелями, с большими окнами в пол, закрытыми темно-бардовыми шторами. Паркет поблескивал от подрагивающих свечей. Одну стену украшали полотна с пейзажами. Янка пригляделась — если примеривать изображенное к реальному миру, то, скорее всего, перед ней работы старых голландцев. Откуда они здесь?
— А как ты относишься к живописи? — Спросила она.
— О, нашла, о чем спрашивать.
— Ответь.
Настя пожала плечами.
— Мои предпочтения старым голландским мастерам.