– Да. И ты практически угадала, – кивнул Отец. – Раньше танец был ритуальным и исполнялся без музыкального сопровождения. После свержения императорской власти, Совет решил изменить гимн Мунунда. Мы посовещались, и решили использовать ритм древнего танца как первооснову для музыки. Разумеется, не всегда есть возможность исполнять танец во время гимна. Лишь на торжественных церемониях и праздниках.
– А музыку написал кто-то из вас?
– Нет, – откликнулась Лена. – Автор местный. Его звали Торус.
– Звали?
– Умер несколько лет назад, – поспешно ответил Отец. – Он был уже не молод.
– Кстати, я практически не нашла сведений о религии Мунунда. Ритуальный танец исполнялся в храмах?
– Как таковых храмов практически нет, – поморщилась Марина.
– Дуа – религия Мунунда – анимистична, – я даже вздрогнула: Оля сидела рядом со мной, но она человек неразговорчивый. – Люди не поклоняются Творцу, а обожествляют природу. По их представлениям, у каждого ручья, дерева, камня есть душа. Человек стоит наравне с ними, как часть единого целого, и должен жить в гармонии с окружающим миром.
– Это красивая теория, – вдруг вмешался Отец. – А на практике все оборачивается суеверием и идолопоклонством. Помимо множества мелких духов и божеств, у каждой деревни и семьи был культ предков, которых просили о помощи и защите.
– То есть сейчас Дуа уже не существует?
– Ее постигла общая участь религиозных культов во времена прогресса, – усмехнулся Павел.
– Мунунд – светское государство. Большинство населения, особенно молодежь, атеисты. Хотя, конечно, старики и жители отдаленных деревень, скорее в силу привычки, продолжают молиться у священных деревьев и рек и задабривают духов, – презрительно молвила Инга.
– Не забывай о Танн Нэ Га, – напомнил Миша.
Инга отмахнулась:
– Фанатики-сектанты – больше ничего! Их осталось так мало.
– Кто это?
– Огнепоклонники, – ответил Отец. – Называют себя Детьми Танн – Огня. Это народность. Вроде наших цыган. Так же кочуют. Разводят лошадей. Иногда гадают, иногда воруют. В давние времена приносили Танну кровавые жертвы, но нынешние только кремируют покойников. Для Детей Танн нет хуже – оставить труп гнить в земле: тогда душа не сможет переродиться и умрет вместе с телом.
На лице у Инги было написано такое отвращение, что я не сдержалась:
– А по-моему, это очень романтично. Огонь костров, вольная жизнь. Да и гармония Дуа представляется весьма разумной. Хотя бы со стороны экологии. Если человек понимает себя частью мира, он будет заботиться о нем, чтобы не причинить вред себе. И потом, это так таинственно и здорово: духи, живущие бок о бок с людьми.
Моя шутка явно разозлила Ингу. Она нахмурилась и хотела что-то ответить, но Дима прервал наш разговор:
– Мы заболтались, а уже пора.
– В самом деле! – воскликнул Отец. – Забыли о празднике. Отправляйтесь!
Все послушно встали из-за стола.
– Третья часть? – спросила я у Димы.
– Самая интересная.
Мы вышли на балкон и взлетели. Я увидела, что Дети Неба последовали за нами, но затем разделились поодиночке.
Луиллир раскинулся внизу: сияющий, оживленный. Как много людей на улицах! Постепенно я заметила, что они стягиваются к нескольким центрам.
– Что там?
– Сейчас увидишь.
Мы начали снижаться, приближаясь к охваченной кольцом зрителей площади. На краю был сооружен деревянный помост под навесом, увитый гирляндами цветов. Завидев нас, люди зааплодировали, я слышала отдельные выкрики: «Дети Неба! Наши спасители! Ура! Да здравствуют Пастыри!».
Собственно, веселье уже началось: на площади исполняли сложный танец девушки в алых и белых платьях. Наше появление на помосте лишь дало сигнал главной части. Юноши в забавных шароварах вынесли и установили на площади три больших батута. Тут же со всех сторон из толпы выбежали девушки. На них были такие же шаровары и тонкие рубашки, как и на мужчинах. Неизвестно откуда зазвучала озорная ритмичная музыка, и гимнасты птицами вспорхнули на батуты.
Не знаю, сколько длилось представление, но на это время я выпала из реальности. Жалея, что у меня не четыре пары глаз, восхищенно следила за взлетающими фигурами. Кувыркаясь, перепрыгивая с батута на батут, танцуя в воздухе, они словно отрицали законы тяготения. Давая им время от времени передышку, музыка наращивала темп и между батутами появлялись танцоры в ярких развевающихся нарядах. Лихо отплясывая, притоптывая, сцепляясь руками, чтобы завертеться волчком – как они отличались от церемонных исполнителей во дворце. Воистину, это был народный танец, впитавший силу и свободу стихий.