– Не торопись. Во-первых, это только догадки, во-вторых, мы не знаем, как это сделать, и в третьих, у нас нет геласера, – разложил все по полочкам Саша.
– А те, у кого он есть, совершенно не хотят возвращаться, – грустно кивнула Даша.
– Я была в шоке, когда они так сказали!
– Потому что еще не привыкла к Пастырям. Ты их по-прежнему воспринимаешь, как своих одноклассников. А это уже совсем другие люди.
– Другие или нет, но там их родители, там дом!
– Это меркнет по сравнению с мощью геласера. Пойми, Вика: тебя напугала управляющая сила камня. Как ты сказала: «заглядывать в ответы, не решая задачи»? Для тебя это странно и неправильно. Нельзя стать умным по щучьему веленью. Все волшебные дары обманчивы. А для таких, как Карина, которая, если и получала правильный ответ, то списывая, – это просто подарок. Когда сами собой развиваются способности, учеба и работа начинают приносить радость, и все катиться как по маслу. Голова кружится от скорости.
– Поэтому я и говорю, что их нужно спасать! Геласер так поработил Пастырей, что сами они от него отказаться не в силах.
– И как предполагаешь спасать? – хмыкнул Женя.
– Еще не знаю. Но мы должны. Ведь вы сумели отказаться от колец. Пусть и под нажимом. Это как во время эпидемий: некоторые люди оказываются устойчивыми к болезни и не заражаются, когда вокруг мор. Что-то в них одолевает болезнь. Кому же, как не вам, найти выход?
– Вика, нельзя спасти того, кто не хочет быть спасенным. Переубедить их мы не сможем, а заставить не в силах. Даже если ты сейчас вернешься и сделаешь вид, что раскаялась, как одолеешь Пастырей? Мы же к ним не сможем и приблизиться.
– Возвращаться я не собираюсь. Это все равно ничего не даст. Но мы не безоружны.
– Постойте, – Женя поднял ладони, призывая к тишине. – Меня одного удивляет, что Вику больше не смущают те ужасы, в которых она нас обвиняет?
– Не смущают. Теперь я понимаю, что это действие геласера. Он заставляет стремиться к власти и использовать жестокие меры. А ваш разговор ночью… Что ж, вы мне не доверяли.
– Не доверяем и теперь.
– Женя!
– Подожди, Даша. Он вправе сомневаться. Все так запуталось. Но я докажу, что пришла как друг. Пришла за помощью.
Я перевела дух.
– Об этом не знает никто: ни Отец, ни даже Дима, – и, сняв кулон, я положила его на стол.
Ребята недоуменно посмотрели на меня.
– Что это? – растерянно спросила Полина.
– Геласер.
– Там, внутри, камень?!
– Да.
– Где ты его нашла?
– В школьном саду. Когда собирала осколки, самый крупный сунула в карман и вспомнила о нем только дома. Решила оставить на память. После того, как вы пропали, я заметила, что чаще вижу Диму во сне, если положу под подушку камень. В то же время, долго рассматривая геласер, я чувствовала тревогу. И в Сочи попросила одну мастерицу оплести его в кожу – и под рукой всегда, и не видно.
– А Полоцкий не почувствовал его? – удивился Саша.
– Нет. Дима как-то спросил, что это. Я сказала – талисман. Память о доме. Такой ответ его вполне устроил.
– Невероятно, – прошептала Полина.
– Теперь вы понимаете? У нас есть оружие! Это общий камень. Я принесла его вам.
– Никто не должен его трогать и тем более надевать, – отрезал Саша.
– Почему?
– Потому что никому не придет в голову отдавать кому-то свой «талисман». Если мы хотим, чтобы геласер для всех оставался простым украшением, его не должны видеть ни на ком, кроме Вики.
Женя вдруг встал, вытащил из шкафчика бутылку дуртана и рюмки. Налил и протянул мне одну.
– За Дэвра, – глядя мне в глаза, провозгласил он тост.
– За Дэвра, – поддержала я, пожав плечами.
Женя вдруг заметно расслабился, глаза его потеплели.
– А кто это? – спросила я.
– Очень хороший человек, – ответил Женя, проглотив напиток. – Как и ты. Прости, что усомнился. Но пойми и нас. Тогда мы не были уверены: действительно ли ты только что попала в этот мир или уже успела побывать в Трэдо Дэм и послана на разведку.
– Я понимаю.
– Что касается той программы, – подхватила Даша. – Ее составляли не мы. За несколько дней до разоблачения этот план предложила группа наших сторонников – из самых радикально настроенных. Мы сразу отказались от него, хотя…
– Хотя он мог бы принести тогда победу, – нахмурился Женя. – Если бы решились.
– Когда у меня нашли эти бумаги, выдавать истинных авторов не было никакого смысла: если они предатели, и так все ясно, если же нет, тем более следовало молчать. Для нас бы все равно ничего не изменилось. Кто же мог предугадать, что программу используют как аргумент для тебя.