– Господи! Ты здесь, ты жив! Где все?
Его блуждающий взгляд с трудом сфокусировался на моем лице, и то лишь на мгновение. Губы шевелились, но я не слышала ни единого звука. Мороз пробежал по коже от страшной догадки. Осторожно я помогла ему подняться на крыльцо, и в дверях мы столкнулись с Сашей.
– Артем! Я ведь говорил, чтобы ты… Кто здесь?
Едва мы оказались внутри, Артем с поразительной юркостью шмыгнул на лестницу, через темную прихожую.
Саша так резко захлопнул дверь, что я вздрогнула, а из комнаты раздалось испуганное:
– Что случилось?
Он под руку буквально втащил меня в гостиную. Здесь все было как раньше. На кресле, кутаясь в старую шаль, сидела Полина. И я не сразу узнала ее: такой она была измученной и бледной. А щеку Саши пересекал длинный шрам.
– Вас пытали?
– Чудом нет, – усмехнулся он. – Хотя к этому шло. Вика, мы невероятно рады, но тебе нужно немедленно уходить.
– За домом следят?
– Думаю, да. Ни слежки, ни жучков в доме я не нашел, но они не могли нас просто так отпустить.
– Ничего, даже если внезапно нагрянут, я могу исчезнуть так же, как сюда попала. Геласер позволяет путешествовать на небольшие расстояния. Правда, платишь за это головной болью.
– Выглядишь ты неважно. Сейчас заварю сиорд покрепче, и, вроде бы, что-то в аптечке оставалось.
Он вышел, а я села рядом с Полиной и обняла, уткнувшись лицом в пушистые волосы. Она судорожно вздохнула, и я тоже хотела заплакать, но не получалось. Сжатая пружина в груди не расслаблялась.
– Что с Темой?
– После суда мы увидели его уже таким, – горько ответила Полина.
– Что там вообще было? И где Кристина? Неужели опять в больнице?
– Она в Трэдо Дэм, с Димой.
– С кем?..
– А ты подумала? – Полина замотала головой. – Нет, он жив, жив! Конечно, сильно покалечился. Кристину сразу к нему приставили. Перед тем как отпустить, нам разрешили с ней встретиться. Тогда и рассказала про Диму. Хуже всего было со сломанной ногой – еле спасли.
– Хромота прекрасно отражает его сущность, – ядовито вставил Саша, входя в комнату. – Но ему и за это до конца жизни кланяться. Кристина ничего бы не стала делать, да мы же в заложниках. Когда ты улетела, там такое началось! Нас тут же утащили за сцену. Артем так кричал, что его вырубили, а потом, видно, держали на лекарствах. Руки аж посинели от уколов. Потом всех распихали по машинам и отвезли в Трэдо Дэм. Там заперли в комнате хоть под охраной, зато всех вместе. Правда, поговорить толком не успели: появились Пастыри во главе с Полоцким. Никогда его таким не видел…
– Он словно обезумел! – Полина широко открыла глаза. – Даже не говорил, а рычал, как зверь.
– Набросился на Полину. Выбрал, сволочь, самую слабую. Требовал ответа – откуда у тебя камень.
– Прости, я сказала, – взяла меня за руку Поля. – Все случилось внезапно, а мне было так плохо.
– Ну, что ты! Какой это уже секрет. И так бы догадался. А это он тебя так… изукрасил? – кивнула я на Сашин шрам.
– Нет. Михаил. Хотели узнать: куда ты могла спрятаться. Мы действительно не представляли, но разве им объяснишь.
– Это было ужасно, – Полина покачала головой, словно отгоняя воспоминание. – Они так рассвирепели: я думала – убьют. Но тут некоторые: Ольга, Леша, Лена – выступили против. Причем очень решительно. Сказали, это переходит все границы. Алексей прямо начал обвинять Полоцкого.
– В стройных рядах Пастырей случился раскол, – криво усмехнулся Саша. – И нас под охраной быстренько спровадили. Опять развели по комнатам. А через две недели отпустили.
– Но почему? Не проще было и дальше держать в Трэдо Дэм, чем рисковать, что вы сбежите?
Саша только усмехнулся.
– Далеко не убежишь. Документы конфискованы, денег мало. Да и Полина с Артемом не в том состоянии.
– Заболела еще в тюрьме, – пояснила Поля. – Сама не пойму, что такое. После суда стало хуже. Наверное, шок. Пройдет.
– У нее лихорадка, – я заметила, как Саша стискивает руки. – Плохо ест. То заснуть не может, то проваливается на полдня. Эскулап приезжал один: ничего толком определить не смог. Прописал теплое питье и капли. А толку ноль.
– Значит, вас тут как приманку оставили?
– Да, они ведь понимали, что ты будешь нас искать. И чтобы глаза не мозолили. Детки-то перепугались. Вот-вот из повиновения у Отца выйдут.