Очнувшись посреди раскуроченной кухни, куда выскочила из гостиной, я скрючилась на полу и заплакала. Все. Выбора мне не оставили. Точнее, он, конечно, есть, но я уже не раздумывала. Ненавидела себя за это решение, но понимала, что не передумаю.
Усталость взяла свое. Поднявшись в спальню Даши, я рухнула на кровать и заснула.
Мы сидели на склоне горы и ждали, когда солнце поднимется из клубящихся ниже вершины облаков. Вместе со мной было еще несколько человек, но сидели они спиной, и я не видела, кто это. Да и не особенно интересовалась. Внимание было сосредоточено на светлеющем горизонте, и я чувствовала радостное волнение, как в детстве утром 1 января, пробираясь к елке. Наконец, над пеленой показался краешек солнечного диска. Сияние разлилось в воздухе. Все как один вскочили, аплодируя рождению нового дня.
– Вот это здорово! А? – я повернулась и увидела сияющее личико Даши. – Как красиво! Да ты спишь! Вика, просыпайся. Проснись!
Я открыла глаза, с трудом идентифицируя место и время. Радостное ощущение сна таяло, как туман.
«Сначала завтрак, потом думать. Сначала завтрак», – твердила я про себя, спускаясь вниз.
Поставив на огонь зуум, перешла в гостиную, чтобы привести в порядок место, где можно устроиться. Кухня пострадала сильнее, и сидеть там не было никакого желания. Машинально посмотрела в окно: напротив крыльца – машина. Сверкающая белая машина. Какое-то время я наблюдала под защитой занавески. За рулем сидел человек, но он не выходил, не сигналил. Просто ждал. Устроившись в кресле с подносом на коленях, я неторопливо завтракала и размышляла. Ощущения западни не было. В любую минуту я могла исчезнуть, а водитель даже не заметил бы. Но делать этого не собиралась. Собственно, так даже лучше. Я избавлена от долгой дороги с пересадками, а соответственно – и тягостных размышлений.
Позавтракав, помыла посуду, что смотрелось несколько абсурдно в разгромленной кухне. Особенно, учитывая, что мы вряд ли сюда вернемся. Умывшись, тщательно оделась. Оттягивая время, я и торопила его – быстрее, быстрее все закончить. Похожие ощущения были перед экзаменами: и страшно, и волнительно, и хочется поскорее сделать шаг в эту неизвестность.
С собой не взяла ничего. Только рисунок лабиринта и Тиффа сунула в карман. Талисман как-никак.
Выключив везде свет, я заперла дверь и положила ключ в тайник. Шофер уже распахнул дверцу и терпеливо ждал рядом. Это был тот самый человек, что отвозил меня с дачи.
– Здравствуйте, госпожа Виктория, – он почтительно поклонился.
– Господин у вас другой. Как я понимаю, к нему и поедем?
– Мне приказано отвезти вас, куда пожелаете.
– Как великодушно! Но на самом деле путь один. Словно бесплатная маршрутка до Ашана: мы ждем ваши денежки. И тут ведь тоже сделка.
– Простите, я не понимаю.
– Это не важно. Хорошо, поехали.
Когда машина тронулась, я спросила:
– Простите, до сих пор не знаю вашего имени.
– Дивэдд, госпожа.
– Ну, вот и познакомились.
Я смотрела за окно и думала: хорошо бы спуститься на балкон Трэдо Дэм с неба. Шокировать напоследок весь двор! И тут же скривилась от пошлости. Это не последний акт гигантомахии, а драка за маленький осколок камня. И все мы марионетки в этой пьесе, ничуть не более важные, чем этот молодой мужчина с красивыми глазами, что сейчас следит за дорогой.
– Скажите, что бы вы сделали, если бы могли все на свете?
Он ненадолго задумался.
– Сделал бы людей счастливее.
«Да ты глупец».
– Но я бы не хотел быть таким могущественным.
– А вот это правильно.
Машина въехала за ограду Трэдо Дэм и подкатила к крыльцу. Это было похоже на дэжавю, и я запретила себе вспоминать. Стражники у входных дверей, лакеи в холле, люди, попадавшиеся по пути (хоть их было мало, и они пугливо прятались), кланялись мне совсем как раньше. Распорядитель в белом костюме вежливо сообщил, что меня ждут в зале совета. От его помощи я отказалась: дорогу хорошо помнила.
Сердце стучало, шаги отдавались гулким эхом. И вдруг геласер «заговорил». Он почувствовал опасность. «Это неразумно, – твердил он. – Где гарантия, что ты сможешь спастись вместе с друзьями? А вдруг он не выполнит условие сделки. Подумай! Ты можешь отомстить за них. За всех! Ты уничтожишь его и весь Совет. Ты вернешь справедливость и возродишь славу Виира. Только ты прошла испытание и достойна этого!».
Ничто в жизни не требовало от меня такого усилия, как объединить сейчас свою волю с волей камня и заставить его замолчать. Я видела глаза Даши. Пылающий дом на грязной улочке. Наш выпускной бал.
Наверное, это чувствовалось. Лакеи мгновенно распахнули двери зала Совета, и сидевшие Пастыри встали, когда я вошла. Помедлив, поднялся и Полоцкий, прикусив губу от злости. Я не сразу заметила чуть в стороне от стола кресло Димы. Он остался сидеть и даже не смотрел на меня. К спинке прислонена трость. Ребят не видно.