Ну а что? Штурмовал я трущобы? Было дело! Грохнул несколько «Артельщиков»? Вот тебе и «ликвидация»! Нина умело захватила объект целым и невредимым – тоже молодец. Ну а то, что смертоносица просто бесцельно пробегала по третьему и четвёртому уровню, а наш элитарий вообще балду пинал – уже, другой разговор.
Кстати, многое из этого, нам успела поведать вездесущая Ефимова, пока мы шли к месту, где планировалась гулянка. Конечно же, об алкоголе речь не шла, кто бы его нам в «Берёзке» продал, вот преподаватели – другое дело. Они вполне могли и рюмочку другую горячительного пропустить и банкет закатить, и фуршет устроить, и юбилей, с днём рождения и поминками отметить. Впрочем, в последнем скорбном случае, если дело касалось студента или наставника, что хоть не часто, но всё равно гибли на миссиях, сто грамм водки и кусок чёрного хлеба от администрации, полагался всем причастным, а там уж пить или нет – всё от желания зависит.
А вот просто так за распитие на территории учащегося легко могли вышвырнуть за ворота с волчьим билетом. Чувствуешь потребность или наставник считает, что тебе необходимо привыкнуть к спиртному: чтобы перебороть, слабость, подверженность, а то и вовсе выработать улучшение контроля живицы в состоянии подпития – будь добр делать это вне стен Академии. И не попадаться, что тоже тренировка. Благо уже не дети, школа закончилась и за ручку никто никого водить не обязан, все должны чётко и ясно осознавать возможные последствия принимаемых решений.
Я лично промолчал. Зная, что та же Ольга Васильевна хранит у себя в кабинете, а вот Женя, задал, таки вопрос с чего такое несоответствие вроде бы как официальным правилам. Ответил за Нину Громов.
– Так ведь кто его знает, как жизнь чародея сложится, – пожал он плечами. – Те же разведчики, бывают разных возрастов и должны уметь втереться в доверие к объекту разными методами… Вот и имеются шероховатости между реальностью и правилами – банальная проверка на профпригодность. Тем более, что кого надо – выкинут, а кого не надо, предупредят или сделают организационные выводы.
– Опять же, – выдержав паузу, добавил я, – не думаю, что подобная информация могла просочиться просто так. Это ещё и для нас, самых младших, проверка на вшивость. Специально узнавал, с территории даже нас выпускают теперь в любое время дня и ночи, но почему-то абсолютно уверен, что информация о похождениях, уже утром будет лежать на столе Артемиды Бореславовны. А это – не Бояр! Она искать поводы для помилования – не будет.
Все резко задумались. Ещё бы. Известно было, что реши кто побарыжить тем же спиртным на территории, бескланового могут и повесить, а вот клановому после того как его передадут в руки родственников – может быть и ещё хуже. А притащив в кампус бутылку – пойди докажи что не намеревался её продать!
А вообще, всё потому, что мы и так весьма опасны для окружающих! «Имея много сил, но мало мозгов!», как выражался мистер Грег. Добавь к подобному и так убойному коктейлю ещё что-нибудь горячительное, да в неограниченных количествах и сильно повезёт, если счёт жертв пойдёт всего на десятки.
Так что, официально, до двадцати одного года у молодых чародеев был вынужденный сухой закон. За наркотики же, всё было ещё куда как суровее и за исключением пары древесных кланов, для которых «вещества» чуть ли не заменяли кровь – вообще не существовало никаких даже негласных исключений. Тем более что те самые кланы, были закрытыми и сами оставались иммунными к своей отраве. Как впрочем, и Гробовы с Моровыми, чьи ткани и жидкости содержали в себе жуткий яд.
А так – чародей, подсевший на дурь – потерян для общества. Такая аксиома была принята после уничтожения организации «Семицветье», которая, как и «Шипы» являлась тайной службой при Княжьем Столе отца Ольги Васильевны. И в том числе, занималась разнообразными опытами над людьми.
Так что сегодня мы пили чай в различных вариациях и то самое таинственное «какао», которым баловались барышни на той самой улочке, с которой я чуть ли не с позором сбежал. Впрочем, и у нас его заказывали исключительно девушки. Парни брали чай и сборы, мне лично нравился «номер семь» из разнообразных луговых трав, некоторые просили «кофе» – ещё один заморский напиток, запашистый и горький, словно людские страдания. Не моё! Такого и в жизни хватало, так что я предпочитал, как говорила Нинка: «Пить сено!»
Хотя с утра вполне мог выхлебать чашечку этого самого кофию в столовой. Но! Там он был другой, тёмно-бежевый, молочный и совсем не горький, а бодрил – не хуже. Что было важно для меня, замотанного учёбой и тренировками на столетие вперёд!