Нет, наш наставник, который собственно и «сидел» на передающем устройстве, вроде бы как, отслеживая искомый объект всё же не совсем сволочь, и вмешался бы, всё-таки это его работа, так, что ничего такого страшного сделать бы ни с Нинкой, ни с Ленкой сделать бы не успели. Да и вообще, с его то силами и умениями, я был совершенно не уверен, что он в данный момент не контролирует лично каждого из нас, а то и вовсе сейчас стоит у меня за спиной, только вот хрен я его на этом поймаю. И всё равно, не стоит, по моему мнению, девочкам соваться в такие места!
Ловя на себе заинтересованные, любопытные и откровенно враждебные взгляды, я быстро пересёк торговую площадь и углубился в тёмные проулки между монолитными громадами зданий, многие из которых тянулись отсюда и до четвёртого а то и пятого уровня, постепенно облагораживаясь и улучшая качество жизни своих обитателей. Так, например если здесь, судя по внешнему виду, располагались общаги-коммуналки для рабочих, где из удобств имелись, пожалуй что, канализация и холодный водопровод на выделенном внешнем стояке. То обитатели следующего уровня могли похвастаться уже горячей водой и жаропроводом для личной кухни, коммуникации которых проходили внутри самой платформы и никак не сообщались с теми, которыми пользовался живущий ниже пролетариат.
Зато местным обитателям никто не указывал как жить и как обустраивать свой быт. Особенно если это были стопы муниципальных зданий принадлежавших самому Полису. Так и появлялись в среди чётко продуманной городской архитектуры разномастные самострои. Кирпичные и деревянные пристройки, а то и вообще отдельно стоящие домики довольно быстро заполняли собой большие расстояния между капитальными сооружениями, превращая улицы в настоящие лабиринты трущёб, где чудище ногу сломит, а в случае пожара серьёзно затруднявшие его тушение и эвакуацию людей.
И естественно, что публика в таких местах, особенно в привокзальных районах, жила соответствующая. Да, здесь располагались общежития для рабочих с многочисленных мануфактур и заводов, в том числе и подземных, расположенных неподалёку, однако жили здесь и те, кто ни часу в своей жизни не трудился на благо и без того богатых частных промышленников, а так же клановых и гильдийских предприятий. И разговор даже не о настоящем криминале – с ним то и так всё понятно, а о так называемых «Артельщиков» – полубандитских объединениях чаще всего состоящих из молодых людей, чаще всего коренных москвичей, предпочитающих сезонные наймы на физические работы на ресурсо-добывающих предприятиях расположенных в Зелёной зоне.
Именно они, вернувшись в Полис со смены с деньгами на руках, являлись настоящим бичом местных жителей и чаще всего были опаснее любых подростковых банд, потому как не признавали авторитетов, а следовательно, за ними не приглядывали старшаки и никто не учил их жить по «Воровскому кодексу». Опять же, большая часть изнасилований и грабежей с убийствами – их рук дело. Я вовсе не говорю, что в той же Нахаловке разновозрастные бандиты были святыми и несли только добро и справедливость, разных мразей хватало, одного Семёна «Валялу» можно было вспомнить, чтобы понять, что это не так. Вот только имелась всё же небольшая разница и в той среде, в которой мне приходилось обитать, беспредел откровенно не поощрялся, а гадить там, где живёшь и вовсе было наказуемо, как и втягивать в свои разборки сторонних обывателей.
В общем-то, здесь, внизу, между «артельщиками» и «правильными пацанами» шла непрекращающаяся грызня. И если гоп-стопа от настоящих, пусть и неполноценных бандитов я не ожидал, уж больно развита у них чуйка, да и кругозор пошире, без серьёзного «аргумента» на человека с клановой тамгой нападать такие не будут, то совершенно не удивился, когда за несколько домов до искомой рыгаловки, дорогу мне преградили пятеро мужиков. А затем, ещё трое парней, отрезали путь к отступлению.
– И что же это в моём районе делает клановый выкормыш? – спросил неопрятного вида дядька с неопрятной бородкой, кувалдой в руках и залихватски сдвинутой набок кепке с большой и явно искусственной красной гвоздикой в петлице. – А мы ведь здесь, таких как ты – не любим. Мы, таким как ты – больно делаем, чтобы знали впредь, как трудовой народ эксплуатировать!