— Ум, хитрость, трудолюбие, — с серьезнейшим видном загнул свои толстенькие короткие пальцы Тристан. — Нет, это не про Хейгена. Особенно в той части, где ты упоминал про ум.
— Вообще-то сейчас я говорил уже про себя, — хмыкнул Странник. — Ругер, что там у тебя?
— Ух-х-х-х-х! — проорал кузнец, окунающий малиново светящееся лезвие меча в лохань с кусками льда. Клубы пара окутали его коренастую фигуру, дуэгары, держащие лохань, чихали и трясли головами. — Почти самое время, мастер, почти самое время!
И секундой позже дварф снова погрузил меч в раскаленное пламя.
— Вот и славно. — Странник поднялся со скамеечки, на которой сидел. — Да и вообще все складывается отлично. Кстати — во многом благодаря тому же Хейгену. Он собрал отличнейший альянс богов, выбрав как раз тех, кто моментально разругается друг с другом. Месмерта сцепится с Лилит, Витар, этот дуболом, плюнув на обоих, умчится на Север собирать дружину, а Тиамат будет ждать того момента, когда придет ее время. И каждый из них будет воспринимать меня не как угрозу, а как потенциального союзника. Ну, кроме Витара, этот прекраснодушный идиот, если верить хроникам и записям, знает только два цвета — белый и черный.
— Я бы поставил на Тиамат, — со знанием дела произнес Тристан. — У нее единственной из этой компании есть мозги.
— Да, в отсутствие Чемоша она самая разумная из снизошедших богов, — согласился с ним Странник. — И если верить тем же хроникам, ее амбиции всегда не только велики, но и разумны. Но не забывай, мой растолстевший друг, что такая, как она, не потерпит рядом с собой тех, кто добудет ей победу. Уничтожив божественных родственников моими руками, она тут же попытается отправить меня вслед за ними, потому что я буду слишком много знать. И всех остальных своих сподвижников по недавней войне тоже. Бог должен быть недосягаем, а власть и слава его неоспоримы, следовательно, ни о каких соратниках даже речь идти не может.
— Живых соратниках, — уточнил Тристан.
— Само собой, — кивнул Странник. — Кстати, не забывай, что все мои приближенные тоже автоматически попадают в списки тех, кому нечего делать на этом свете. И твое имя в списке будет стоять первым.
— Значит, надо убить ее до того, как она убьет нас, — достаточно равнодушно передернул плечами Тристан. — Боги умирают, это я сегодня видел своими собственными глазами. А если они умирают, то в чем же дело? И потом — ты не слабее любого из тех небожителей, которые нынче приперлись в этот мир.
— Ну, это спорный вопрос, — не согласился с ним Странник. — Боги есть боги. Да, между ними нет единства, да, они ослаблены Великим Ничто, но они все равно боги. Так что мы пойдем нашим обычным путем.
— Следим, незаметно влияем на ситуацию и выжидаем нужный момент, — хихикнул Тристан. — И еще не стоит списывать со счетов твоего недалекого дружка Хейгена. Он наверняка влезет в эту историю, у него выбора нет. Месмерта зла до невозможности, сам тому свидетель.
— Она не может его убить своими руками, — заметил Странник, внимательно следя за работой Ругара. — Хейген призвал Месмерту, и с этого момента его жизнь и его судьба для нее неприкосновенны, это догма. Как, кстати, и для остальных богов.
— Для нее — да, — признал Тристан, — но не для паствы.
— Ладно, с этим всем разберемся потом, — отмахнулся Странник. — Ругар, пора?
— Да. — Дварф подцепил белый от жара меч клещами на длинной ручке и подсеменил на своих коротких ножках к краю постамента. Его перед началом ковки сделали дуэгары, по-другому Ругар ни до горна, ни до наковальни не доставал. — Время, мастер, время. Где там ваша волшба?
— Как-то мне все это по-другому виделось, — пробормотал Странник, выставляя на постамент семь флакончиков. — Более торжественно.
— Я могу трубу изобразить, — предложил ему Тристан и, вытянув трубочкой губы, издал довольно неприятный звук.
— Ну же, мастер! — поторопил Странника Ругар. — Белизна уходит, а второй раз я ее могу и не добиться. Металл, конечно, такой, с которым достается одному кузнецу из тысячи поработать. Мечта, а не металл! Только вот запас прочности и у него может исчерпаться, учтите это!
Странник открыл первый пузырек и плеснул его содержимое на белую сталь. Клинок окутался фиолетовым дымом, и сам стал того же цвета.
Это была вытяжка из печени фиолетового медведя Ры, одного из первых животных, лично сотворенного Демиургами после того, как в Файролле появилась трава и деревья. Его кровь помнила природную силу Демиургов и сейчас должна была отдать ее стали.