Гладиолус ухмыльнулся, снова слова друга звучали неискренне.
— Какой? — Гладиолус не услышал ответа, да и не ждал его. Он продолжал шутить над «принцем». — Да ладно, я как-то её видел весной, она ничего так… выросла.
Ноктис тихо выматерился. Знал он, как Фэррон выросла, оценил со всех сторон. Стоило прикорнуть, и ему грезилась «подросшая» Лайтнинг, и это уже походило на помешательство.
— Ладно, не бесись. Большие игры — ничего серьезного, если честно. Просто детские забавы, в которые играют взрослые болваны, в грош не ставящие свою жизнь.
Ноктис повернул голову и испытующе посмотрел на Глада. Изогнутая бровь Каэлума требовала подробностей. Громила скривился и потупил взгляд, подыскивая слова, чтобы попонятней всё разъяснить.
— Знаешь, такую детскую игру — царь горы? Это вроде того. Высота самой большой конструкции, оставшийся от Старого моста, около семидесяти метров, и стоит эта развалина не совсем над рекой, а на самом краю берега, где камни. Тот, кто доберется до верхушки первым, ну, или останется последним на развалинах — выиграл. Полгода назад там ещё кто-то сорвался насмерть. С тех пор полиция периодически устраивает облавы, чтобы гонять этих придурков. Только теперь это придаёт играм ещё больше, как бы это сказать… Экстрима.
Ноктис ощутил холодок внутри. Он легко вообразил, как эта дура карабкается по железной конструкции столетней давности, рискуя жизнью. Для чего? Было, правда, в этом какое-то дзенское отрешение от всего: то-то Фэррон стала спокойней, чем в детстве — пар научилась сбрасывать.
— А «Три банды», что это за сборище?
— О, это ещё более долгая и сложная история. Если вкратце, нет уже никаких банд, одни остатки и название сборища. Так несколько лет назад называлась встреча всего этого сброда, они собирались пару раз в месяц. Это нейтральная территория с правилами временного перемирия между хулиганьём. В общем, они в итоге всё равно передрались, но сама встреча и правила её остались. Теперь там могут собираться все, кому не лень. Ну, если правилам следуют, — косноязычно объяснил Глад.
Ноктис, поморщившись, переварил эту сумбурную информацию.
— А что за правила? — спросил он, смотря в потолок.
Гладиолус нервно засмеялся, запустив руки в волосы:
— Ты правда собираешься туда пойти?
Глуповато-истерический тон друга разозлил Ноктиса:
— Да. И один.
— Нет, и не надейся, что я пойду с тобой! Я в увольнении — вылететь с последнего курса из-за того, что меня загребут в полицейской облаве, я не собираюсь!
— Ты меня слышал? Я хочу пойти туда один. Только язык свой за зубами держи при дяде.
Гладиолус оскорбился то ли подозрению в доносах, то ли тому, что Ноктис так легко отказывается от помощи своего старого друга и лишает его приключений.
— С чего вдруг я буду ему это рассказывать? Давай лучше я тебя довезу туда, а то это за городом, в лесу. Ну и телефон держи наготове, я тебя заберу потом…
Ноктис ухмыльнулся, Гладиолус совсем не изменился: готов был даже сейчас ходить следом за ним.
***
Клэр как всегда устроилась в своём уединённом дозорном пункте. Старый речной пирс находился поодаль от развалин моста и открывал хороший обзор на собрание Трех банд.
Этим вечером впервые за две недели подул холодный ветер, с непривычки хотелось поёжиться. Густые облака затянули небо, навевая мысли об урагане. Не самая подходящая погодка для Игры. Одно радовало Клэр: если начнётся дождь, тем более гроза, весь этот «клуб самоубийц» быстренько свернётся.
— Снова от кого-то скрываешься? — протянул за её спиной мужской голос.
Клэр вздрогнула, но не обернулась. Она знала, что так бесшумно мог подкрасться лишь Валентайн, местный старожил. Лайтнинг было страшно даже предположить, сколько ему на самом деле лет. Он был на собрании Трёх банд, когда те ещё существовали, и выжил в их бойне. Клэр иногда думала, что сам Валентайн придумал это сборище и его правила.
— Нет, — ответила она со сдавленной ухмылкой. Ей не нравилось быть предсказуемой — хоть волком вой.
— Это хорошо. Решила наконец вернуться в Игры?
Клэр аж передёрнуло. Левая рука потяжелела, будто бирюзовый браслет предупреждал её. Она уже лишилась защиты одного из своих талисманов, дважды дав обещание прийти сегодня к Трём бандам: тогда, убегая от Каэлума. Лайтнинг не успела даже спрыгнуть с пожарной лестницы, как нитка с кофейными бусинами лопнула. Теперь на очереди была бирюза, та, что собрана в память о клятве больше никогда не касаться Старого моста.
— Нет, — в этот раз ответ был куда жёстче, почти угрожающий.
Валентайн подошел ближе и облокотился спиной на перила, так чтобы заглянуть в лицо Лайтнинг.
— И правильно. Никогда не думал, что это развлечение для девушек — слишком опасно.
Валентайну, похоже, тоже не хотелось быть предсказуемым. Или он догадывался, что Фэррон уже тошнило от чужих уговоров вернуться. Она удивлённо посмотрела ему в глаза, он улыбался. Винсент знал, что простые люди в эти игры не лезут. Серьёзно настроены только те, кому есть отчего бежать. Если Клэр порвала с Играми, это значит лишь то, что однажды она вернётся. Полгода — отличный срок для отдыха, может быть, именно сегодня Лайтнинг сорвётся, как и все пристрастившиеся.
Почему тогда Игры до сих пор не запретили? — оскалилась Лайт.
— Из-за девушек? — ухмыльнулся Валентайн.
Клэр раздражало, как он умел дразнить других, оставаясь спокойным.
— Нет, из-за опасности… из-за Зака, — голос её дрогнул. Фэррон не понимала, как сам Винсент до сих пор терпел это — он был взрослее и умнее многих на этой свалке.
Валентайн с какой-то грустью заглянул ей в глаза.
— Наверно, не будь этих Игр, они придумали бы что-нибудь ещё похлеще для развлечения, — Винсент повёл подбородком в сторону основного сборища. — Людям скучно собираться просто так. На собрания к Старому мосту приходит почти в десять раз больше людей, чем на обычные встречи Трёх банд. Этим безбашенным ребятам нужен повод, чтобы собираться не перегрызая друг другу глотки, — объяснил он. Сколько подростков, таких как Лайтнинг, Винсент видел здесь за всё это время? Он помнил каждого — как они приходили восторженными и зелёными, с диким огоньком в глазах и как взрослели тут. Не больше года им требовалось, чтоб записать себя в ветераны и разочароваться.
— Или перестали бы собираться вообще, — сквозь зубы проскрипела Клэр.
Она бессильно отвернулась от лица Валентайна. Лайтнинг не желала продолжать этот разговор, да и назначенное время встречи с Ноктисом близилось, уже потемнело.
Она надеялась, что всё-таки Каэлум струсит и не придет. Фэррон за эти два дня пару тысяч раз прокляла себя за то приглашение. Теперь не явиться сюда было — как бросить котёнка в унитаз. И откуда только у неё взялась эта совестливость по отношению к Каэлумам? Можно было оправдать себя только тем, что она обещала Клауду прийти. А быть может она в сердцах верила, что сегодня заявится и тот хмырь в белом плаще. Он встретится с Ноктисом и навсегда отстанет от неё.
Глаза невольно остановились на развалинах. Это они только назывались так — Старый мост, в действительности это был остроконечный конус, сплетённый из железа и накалывающий на остриё небо. Она знала, что других привлекало в нем — желание самоутвердиться, доказать всему миру и себе, что это лишь кусок железа, а ты — супергерой, тот, кто может сделать невозможное в нашем проклятом и слишком суровом мире. Но всё это было враньё, Старый мост обманывал дураков.
— Тьма — хоть глаз выколи. Как они будут сегодня взбираться? — перевела тему разговора Лайтнинг.
Раньше, когда она участвовала, Игры не проходили по ночам, это казалось чересчур опасным. Валентайн, улыбнувшись, повернулся, чтобы рассмотреть силуэт их «вавилонской башни».
— Вначале будет игра на деньги для новичков, чтобы установить световые маркеры… Тот, кто поставит больше и выше, получит банк. В основной игре будет всё просто, сама понимаешь, это не финал. Выиграет тот, кто первым достанет верхний фонарь. Где прошёл новичок, и игрок пройдет.