Едва я об этом подумала, как увидела, что осколок начал мягко дрожать. Нахмурившись, я встала со своего места и подошла ближе, чтобы взглянуть на него повнимательнее. До сих пор ни с одним осколком такого не случалось. Осторожно протянув к нему руку, я услышала тихий звон, который усилился, стоило мне его коснуться. Сразу после этого он медленно повернулся вокруг собственной оси, чтобы открыть мне другую картинку: тетя Катарина сидела на диване у окна, мрачно вглядываясь в сад, жажда жизни исчезла с ее лица.
– Что случилось? – услышала я обеспокоенный голос дяди Эдгара, но Катарина только покачала головой. Слеза покатилась у нее по щеке.
– Не знаю, – прошептала она. – Я чувствую себя такой опустошенной.
Дядя Эдгар на мгновение задержался на пороге, прежде чем устало провести рукой по лицу.
– Это из-за Кеннета?
При упоминании этого имени Катарина едва заметно вздрогнула, но не ответила. Еще одна слеза упала ей на колени.
На лице дяди Эдгара теперь тоже появилась тень, которую он, однако, быстро попытался скрыть.
– Ты принимала лекарства?
Она прикусила губу.
– Они не помогают, Эдгар. Ничто не может мне помочь.
– Не говори так, любимая.
– От того, говорю я об этом или нет, мои чувства не меняются. – Катарина продолжала смотреть в сад, и меня охватила невероятная грусть, как будто я потеряла любимого человека. И я начала задаваться вопросом, была ли это потеря Кеннета, которая заставила тетю Катарину чувствовать себя так.
Глава 6
– Слава богу! Они, наконец, сменили повара. Я уж думал, что мне придется терпеть эту отвратительную еду здесь до окончания школы. – Грейсон сунул себе в рот большой кусок хаггиса.
Я задумчиво подняла глаза. Школьная столовая была наполнена шумом и смехом других учеников, но едва ли я замечала это. Потому что мой разум вернулся к тому моменту, когда меня охватила боль тети Катарины. Я все еще не была уверена, что именно случилось во время игры с дядей Эдгаром в шахматы, но, кажется, мой дар развивается. Видимо, осколок кристалла показал мне больше, чем один момент истины, иначе я не могла это объяснить. Утверждение дяди Эдгара о том, что тетя Катарина была жизнелюбивым человеком, безусловно, правдиво, но очевидно, у нее имелась и другая сторона. Отчаявшаяся и грустная, и должно быть, настолько сильная, что ей даже прописали лекарство от этого. Я не могла сказать, насколько тесно все это было связано с Кеннетом, которого упоминал дядя Эдгар, потому что даже не знала, кто он такой. Бывший возлюбленный? Хороший друг? Или даже ребенок, которого она потеряла?
Кем бы ни был, он, похоже, сыграл большую роль. Я пыталась рассмотреть все варианты. Возможно, печаль тети Катарины была как-то связана с проклятием, которое якобы лежало на нас. Или, может быть, она просто впала в депрессию. Я слышала от Бетти, что тетя Катарина умерла от сердечной недостаточности, но так ли это на самом деле?
– Ты же знаешь, что шотландское фирменное блюдо на твоей тарелке – это овечий желудок, начиненный потрохами? – сказала Лили Грейсону. И ее голос, и выражение лица давали понять, насколько отвратителен был ей его выбор.
– Конечно, я это знаю, дорогуша. И это очень вкусно. – Грейсон облизал губы, прежде чем вытереть рот салфеткой. – С тех пор как Джун осчастливила директора, вернув ему его корону, он, по-видимому, тратит больше денег на нашу школьную столовую. – Он широко улыбнулся. – И мы, наконец, получаем приличную еду.
– Даже не знаю, чего тебе не хватало, – сказала я, вспомнив о нашей школьной столовой во Франкфурте, где было значительно меньше выбора. – Мне и раньше здесь нравилось. Впрочем, до этого было еще и не так многолюдно. – Раздраженно, я закрыла глаза, когда меня снова окликнул проходящий мимо ученик. Грейсон, Лили и я захватили последний свободный столик на шестерых, что было прямо-таки героическим подвигом в переполненном кафетерии. Вот почему я скучала по временам, когда еда волновала значительно меньшее количество одноклас– сников.
– Я и раньше считала, что еда неплохая, – сказала Лили, которая выбрала салат из лапши с большим количеством майонеза.
Вилка Грейсона остановилась на полпути ко рту. Он смотрел на нее с недоверием.
– Не знаю, где ты была в последние несколько лет, но пирог с рыбой несколько недель назад вообще не имел никакого вкуса, – он сделал многозначительную паузу. – Как будто кто-то его украл.
– Даже сейчас? – Лили вздохнула, потому что Грейсон не мог не указать на ее клептоманию. – Настоящий позор, что я не могу украсть твое чувство юмора. Потому что его просто не существует.