«Кентуккийский феномен».
Так он был назван, и теперь мы обращаемся к событию, которое в свое время наделало много шума. Как правило, подобные вещи замалчивают или отвергают как несущественные — подобно выпадению семи черных дождей в Слайне, однако в марте 1876 года в Бас-Каунти, в Кентукки произошло событие, привлекшее на место действия множество корреспондентов.
С неба выпала субстанция, напоминающая говядину.
3 марта 1876 года в Олимпиан-Спрингс, в Кентукки, выпали хлопья субстанции, похожие на говядину, падающую с неба — «с чистого неба». Подчеркиваю, что в небе не было видно ничего, кроме этой падающей субстанции. Хлопья были различной величины: два дюйма в поперечнике, один, три или четыре дюйма. Интересно отметить хлопьевидную форму: позднее мы предположим, что они подверглись значительному давлению — где-то. Они падали густо на землю, на деревья, на карнизы, но узкой полосой: только над полоской земли около ста ярдов длиной и пятидесяти шириной. Первый отчет помещен в «Scientific American «(34-197), и в «New York Times» от 10 марта 1876 года.
Теперь об отвергателях.
Что-то похожее на говядину — один из хлопьев величиной с квадратный конверт.
Вспомнив, как трудно пришлось отвергателям в борьбе против появления обычной пыли из внеземного пространства, можно только посочувствовать им в столь сенсационном случае, когда газеты широко публиковали новость, цитировали показания свидетелей, так что в данном случае не шло речи о розыгрыше и никто, за исключением одного ученого, не отрицал самого факта.
Мне кажется, что отвергатели — наиболее страстные консерваторы. Дело не столько в том, что они невосприимчивы ко всем подтверждениям неземного происхождения выпадающих на землю субстанций, сколько в том, что они невосприимчивы к системе, допускающей подобные феномены…
Или дух, надежда или стремление космоса, названного нами стремлением к позитивизму: не искать новое, не пополнять так называемое знание, но систематизировать.
«Scientific American Supplement» (2-426):
Субстанция, о которой сообщали из Кентукки, была исследована лордом Леопольдом Брандисом.
«Наконец мы получили должное объяснение наделавшему столько шума явлению».
«Оказалось сравнительно просто идентифицировать субстанцию и определить ее происхождение. Кентуккийское «чудо» оказалось не более и не менее как ностоком».
Или оно не падало: оно было поднято с земли в одном месте, пропиталось дождевой влагой и привлекло внимание, достигнув значительных размеров, так что невежественные наблюдатели решили, что оно выпало с дождем.
Каким дождем, я не знаю.
Кроме того, несколько раз повторялось слово «высушенная». Это одна из важнейших подробностей.
Однако облегчение от восстановления благопристойности, выраженное в «Supplement», забавляет тех из нас, кто, боюсь, склонен иногда нарушать приличия. Самый дух Армии Спасения, когда некий третьестепенный ученый выступает с объяснением существования червеобразного отростка или копчиковой кости, приемлемым для самого Моисея! Для полноты «должного объяснения» сказано, что профессор Бран-дис определил субстанцию как «носток кроваво-красной окраски».
Профессор Лоуренс Смит из Кентукки — один из самых решительных отвергателей.
«New «fork Times» от 12 марта 1876 года:
Субстанция была рассмотрена и исследована профессором Смитом, по словам которого она «по всем признакам является высушенной икрой какой-то рептилии, вероятно, лягушки» — то есть «с одного места подняло, в другом опустило». Что касается «высушенной», возможно, в таком виде она дошла до профессора Смита. В «Scientific American Supplement» (2-473) доктор А. Мид Эдвардс, президент Ньюаркской научной ассоциации, пишет, что когда он увидел сообщение мистера Брандиса, то почувствовал, что пристойность восстановлена, или, как он выразился, что загадка разрешена: будучи хорошо знакомым с мистером Брандисом, он воззвал к этому охранителю приличий с просьбой показать субстанцию, идентифицированную как носток. Он обратился и к доктору Гамильтону, также располагавшему образцом, и тот заявил, что это легочная ткань. Доктор Эдвардс пишет, что субстанция, которая была так полно, или красиво — если полнота есть красота — идентифицирована как носток: «оказалась также и легочной тканью». Он написал еще одному человеку, имевшему у себя образец и считавшего его массой фибрилл или мышечных волокон. «Он не выдвигает теорий их происхождения», однако приводит объяснение местных жителей, а оно великолепно: