- Что?
- То! - и, не давая ни секунды на раздумья, дернул за белые патлы, заставляя Артана повернуть голову, наклонился, провел языком широкую полосу по щеке и промурлыкал: - Гора-а-а-а-здо лучше.
После чего участливо похлопал по его плечу и неспешно вышел во двор.
В кухне воцарилась звонкая тишина. Фрей, забывшая обо всем на свете, потрясенно смотрела на того, кого минуту назад хотела прикончить собственными руками. Глаза Артана изумленно округлились. Какими огромными могут они быть, когда эта высокомерная сволочь не щурится. Таррен и Лэри замерли, позабыв как дышать.
Артан несмело, словно с трудом управлял своим телом, прикоснулся к обслюнявленной щеке. Поднес мокрые пальцы к глазам и вздрогнул.
Гробовую тишину разбила упавшая из тарреновых рук чашка, тем самым выводя Ворха’эла из оцепенения. Он поднял на наемницу глаза. От гнева зрачки Артана потемнели и показались девушке совсем черными. Внезапно он резко дернулся и заорал, с неимоверной скоростью бросившись к двери:
- Лорвэ! Стоять, падла! - уже со двора до онемевших Фрей, Лэри и Таррена донеслось яростное: - Сейчас я тебе покажу всю любовь и ласку! До конца жизни сидеть не сможешь!
Артан не стеснялся в выражениях. Вскоре ор и вовсе утих.
Фрей растерянно спросила у остальных:
- Что это вообще было?
Лэрион растерянно пожала плечами:
- Я знать об этом уже не хочу.
В открытое окно порыв зимнего ветра принес запах весны. Риарда вспомнила, что они так и не обсудили ожившее дерево в саду. Упустили такой удачный момент. Но ничего, есть же Лэри, ее потом, когда оправится, можно будет обо всем подробно расспросить.
Настойка Лорвэ, наверное, уже перестала действовать, так как травницу начало клонить в сон и та, широко зевая, поплелась в свою комнату. Оставив Таррена одного в зале, Риарда решила сопроводить Лэрион и тем самым убедиться, что та не вырубится на полпути. Как же хорошо, что эти двое скоро уедут вместе со своим хаосом. И скучать по ним она не собирается. Пусть не надеются. Совсем. Ни капли. Ну... если только чуточку.
***
На другом конце Эсшаны в небольшой таверне приграничного города веселил посетителей уже порядком подуставший менестрель. Руки невесомо касались тонких струн, наигрывая незатейливую мелодию. Вечер явно понравился хозяину, значит, есть надежда, пусть и небольшая, что его снова пригласят на эту небольшую сцену. Задорные песни лились одна за другой, гости охотно подпевали, вытягивая последние слова куплета. Экая забава. Даже поэт увлекся собственным представлением. Когда отзвучали последние аккорды восторженной застольной, менестрель на мгновение замер, окинул внимательным взглядом шумное заведение и, медленно провел кончиками пальцев по струнам. Полилась медленная тягучая мелодия, вслед за которой раздался чуть хрипловатый и немного опечаленный голос:
Капли судеб, будто россыпи росы,
Застывают за вуалью черной дымки.
Сломаны войной рассветные часы,
Спутаны заклятьем нити паутинки.
У потерянных осколков жизни нет.
Словно птица упорхнула прочь надежда.
Постоянен только алой крови след
На разорванной испачканной одежде.
Тихо гаснет вера в раненых сердцах:
Возвратить из тьмы не смогут даже боги.
Все сильнее правит избранными страх –
Неоткуда ждать обещанной подмоги.
Верен старой клятве лишь Хранитель звезд,
Истоптал дороги в поисках ответа.
Супротив пророчеству и сотням верст
Он нашел ключи к божественному Свету.
Одинокий луч коснется мертвых крон,
Пепел орошат непрошенные слезы.
Вместо лжи тревог из уст – восторга стон,
И звенит капель в трескучие морозы.
Пусть вернуть все вспять не властно никому,
И свидетель дива – только это небо.
Лишь поверь в себя, и вопреки всему
Зацветет под снегом высохшее древо.
Конец первой части.
Конец